окружающий его лесок. Вот почему антрополог Лиза Джонс-Энгель из Вашингтонского университета и ее муж, врач Грегори Энгель, выбрали Санге для изучения контакта людей с герпесом B, переносимым обезьянами. Они знали, что обстоятельства здесь совсем иные, чем в лаборатории.

Остров Бали, где на площади буквально чуть больше Делавэра размещается почти 4 миллиона человек, – одно из самых густонаселенных мест на Земле, но при этом население размещено очень элегантно и изобретательно – высотные здания, террасы, ирригация, огораживания; там не так тесно и бедно, как в других густонаселенных тропических странах. На Бали живет большинство индонезийских индуистов; в основном Индонезия – мусульманская страна. Площадь маленького леса в Санге составляет около пятнадцати акров – достаточно тени и крова для макак, но вот естественных источников еды маловато. Так что макакам приходится жить на арахисе, бананах, холодном рисе, цветочных лепестках и других подарках и подношениях, получаемых от работников храма, туристов и прихожан-индуистов. Дорога, ведущая в лес, уставлена магазинчиками, где продают сувениры, одежду и еду для обезьян. Мартышки не стесняются принимать и даже требовать подачки. Они потеряли животный инстинкт личного пространства. Предприимчивые местные фотографы зарабатывают неплохие деньги на снимках с макаками. «А вот я на Бали, с мартышкой на голове. Очень милая, выпросила у меня шоколадку». Но иногда эти милые создания кусаются и царапаются.

Энгель, Джонс-Энгель и их коллеги собрали в этом месте два интересных набора данных. Сначала они исследовали популяцию обезьян, собрав у них анализы крови, а потом – работников Санге, устроив опрос и тоже взяв анализы крови. Полученные данные многое говорят о том, насколько масштабны возможности для преодоления вирусом межвидового барьера между азиатскими мартышками и людьми.

Команда взяла анализы крови у тридцати восьми макак – двадцати восьми взрослых и десяти детенышей. Они проверили сыворотку крови на антитела к герпесу B, тому самому вирусу, который убил Уильяма Бребнера и большинство людей, имевших несчастье им заразиться. Результат лабораторной работы был пугающим: превалентность антител к герпесу B среди взрослых макак-крабоедов в Санге равна 100 процентам. Все взрослые животные были заражены. Все взрослые животные либо когда-то были переносчиками вируса, либо (что более вероятно, поскольку это герпесвирус, способный долгое время пребывать в латентной форме) до сих пор ими являются. Среди детенышей распространение было меньше, судя по всему, потому, что они рождаются чистыми, а потом заражаются вирусом, общаясь со взрослыми особями.

С этими данными они сопоставили данные о людях, чтобы оценить возможности вируса преодолеть межвидовой барьер. Команда обнаружила, что почти треть всех продавцов, фотографов и других местных жителей, у которых они брали интервью, хоть раз в жизни, да кусала макака. Почти 40 процентов получали от них царапины. Некоторых кусали и царапали даже не по одному разу.

Это исследование проводилось только среди местных жителей – ученые даже не пытались подсчитывать укусы и царапины среди туристов, которые приезжают и уезжают. Они лишь дали примерную оценку: из Санге, скорее всего, ежегодно уезжают тысячи туристов, укушенных мартышками, а Санге – это лишь один обезьяний храм из нескольких, что есть на Бали. Вероятность заражения герпесом B в таких обстоятельствах кажется огромной.

Но до сих пор еще не было ни одного случая, по крайней мере, известного. Энгель, Джонс-Энгель и их соавторы писали, что на Бали «нет случаев» заражения людей вирусом, «как в обезьяньих лесах, так и в любых других нелабораторных условиях»[160]. Тысячи укусов, тысячи царапин, тысячи возможностей и ноль случаев (по крайней мере, ноль известных медикам случаев) заражения людей герпесом B. Если вам это кажется хорошей новостью, а не пугающей загадкой, то вы больший оптимист, чем я. Закончив читать их статью, я был немало озадачен и решил, что должен узнать обо всем лично.

57

Я еще толком не понял, что произошло, а меня уже завербовали помогать Лизе Джонс-Энгель и Грегори Энгелю ловить мартышек в святилище на северо-востоке Бангладеш.

Мы приехали в город Силхет, стоящий на берегу реки Сурма; как раз в этом регионе равнины Бангладеш начинают постепенно переходить в холмы. Холмы поднимаются к северу и превращаются в горы, за которыми лежат Ассам, Бутан и Тибет. Силхет – столица одноименной области, в нем живет полмиллиона человек и неизвестное число других приматов. Его улицы полны машин, которые как-то умудряются ездить, несмотря на почти полное отсутствие светофоров. Сотни зеленых мототакси, работающих на природном газе, и тысячи ярко раскрашенных велорикш, педали которых крутят измученные мужчины с худыми, коричневыми ногами, толкаются, соперничая за лучшие места с побитыми автобусами и еле ползущими автомобилями. Рано утром по улицам ездят еще и телеги-двуколки, перевозящие овощи на рынок. На крупных перекрестках возвышаются торговые комплексы и дорогие гостиницы, прячась за блестящим стеклом. Это процветающий город, один из богатейших в этой бедной стране, в основном – благодаря инвестициям и тратам эмигрантских семей, добившихся успеха в Великобритании. Они часто возвращаются обратно или, по крайней мере, присылают деньги. Многие магазины пряностей в Лондоне, как рассказал мне один человек, принадлежат бангладешским экспатам из Силхета.

Религиозный туризм тоже поддерживает местную экономику. Здесь немало святилищ. И именно эти святилища привлекли внимание не только паломников со всей Бангладеш, но и наше.

В первый день в Силхете мы осмотрели святое место, известное как Чашнипир-Маджар. Это маленькое здание с куполом, которое стоит на холмике, возвышающемся над людным районом; внизу его окружают бетонные стены, маленькие магазинчики, безликие дома, выходящие окнами на извилистые улочки. По длинной лестнице мы поднялись к святилищу, над которым нависали пять или шесть тощих деревьев; в высохших ветвях одного из них сидели обезьяны, тряся ветки, словно сумасшедшие моряки – такелаж корабля. Склоны холма были покрыты потрепанными кустарниками, мусором и могилами силхетских предков. Этот островок священной земли в сердце городского района трудно было назвать слишком зеленым, но облюбовавшие его животные, похоже, не возражали. Макаки сидели на крыше святилища, на деревьях, на крышах домов внизу, лазали по водосточным трубам и проводам, гуляли по лестницам и перилам, сновали среди могил. Осмотрев это место, через два дня мы вернулись рано утром, чтобы нарушить его покой.

Ловушка для мартышек была собрана и готова к работе. То был куб из алюминиевых трубок и нейлоновой сетки, большой как шкаф, специально построенный для этой цели; падающая дверца контролировалась удаленно, с помощью веревки. Вы садитесь поодаль, ждете, пока мартышка не зайдет внутрь, а потом достаточно дернуть за веревочку – дверь и закроется. Но не дергайте слишком рано. Не надо довольствоваться первым