– Умоляю, Таня, не смотри, нельзя! Я знаю, что бывает с тем,кто смотрит на богов, – почти взмолился он.

Но даже втиснутая носом в пыльный ворс персидского ковратети Нинели, с Пуппером, сидевшим у нее на закорках, с глазами, закрытыми еговлажными ладонями, Таня все равно неведомым образом продолжала видеть то, чтопроисходило в комнате. Золотистые корни посоха зримо врастали в ковер. Тонкийствол, расширяясь на глазах, взмывал к потолку. Ствол ветвился. Шумела листва.

* * *

В доме на Рублевском шоссе – и одновременно во всех трехмирах и в бесконечности, в той изнаночной части бытия, которая одна и управляетмиром, – прорастало вечное древо, вновь соединяя воедино, стягиваянезримыми, но прочными нитями разрозненное целое. Земля, небо и ПотусторонниеМиры вновь становились частью единой системы. Трепетные листья примиряли изалечивали раны, принося на своих зеленых ладонях малые частицы надежды. Вуставший, истертый, надоевший сам себе мир капля за каплей, росток за росткомприходил покой.

Раненый Симорг встрепенулся. Силы возвращались к нему капляза каплей. Чем выше становилось древо, тем громче и увереннее кричалаптица-хранитель.

Когда древо – осязаемое и одновременно бесплотное – занималоуже всю комнату, оно внезапно дрогнуло и пропало. Но не исчезло и не погибло –Таня ощутила, что так и должно было случиться. Древо заняло свое место. Вместес древом пропал и Симорг, в последний миг огласивший комнату торжествующимклекотом.

Теперь в комнате были лишь Таня, Пуппер и три языческихбога. Некоторое время боги стояли в молчании, но затем что-то переменилось, ивсе трое разом повернулись к Тане и Гурию.

– МАГИ, ДУТЫЕ НИЧТОЖЕСТВА! ЖАЛКИЕ ОТБЛЕСКИ ВЫРОДИВШЕГОСЯДРЕВНЕГО ВОЛШЕБСТВА… ВЫ ДУНОВЕНИЕ ВЕТРА, КОТОРОГО УЖЕ НЕТ… ПРОЧТИТЕ СВОЮ СМЕРТЬВ МОИХ ГЛАЗАХ! – сказали за золотой вуалью три рта Триглава.

– Какой кошмарный выспренний стиль… Эй, Пуппер, слезай сменя! – буркнула Таня, на спине которой все еще сидел Гурий. Глупо былоумирать в такой нелепой позе носом в ковер тети Нинели.

Смертоносный Триглав шагнул к ним, потянувшись к вуали, нонеторопливый Велес коснулся его плеча. Бог-убийца остановился.

– НЕ ЗЛИ МЕНЯ, ПОКРОВИТЕЛЬ СТАД! ПУТЬ СЮДА БЫЛ СЛИШКОМДОЛГИМ, ЧТОБЫ Я ОТКАЗАЛСЯ ОТ УБИЙСТВА. МОЮ ДОРОЖНУЮ ПЫЛЬ СМОЖЕТ СМЫТЬ ТОЛЬКОКРОВЬ! – прошипел он и, отвернувшись от Велеса, сделал еще шаг.

Тяжелая рука вновь легла на его плечо. Триглав, зарычав,потянулся к оружию.

– Я ПРЕДУПРЕЖДАЛ ТЕБЯ, ПОКРОВИТЕЛЬ СТАД! НЕ СМЕЙ МЕШАТЬ МНЕ,ИЛИ ПОЖАЛЕЕШЬ! – крикнул он, вновь оборачиваясь.

Перед ним был уже не Велес, а Перун.

– СМИРИСЬ И ОТОЙДИ, БОГ МОРА И ВОЙНЫ… СЕГОДНЯ ЗДЕСЬ НЕТТВОЕЙ ЖАТВЫ, – спокойно приказал он.

– МОЯ ЖАТВА ЕСТЬ ВСЕГДА И ВЕЗДЕ! НИКТО НЕ СМЕЕТ УКАЗЫВАТЬМНЕ, ДАЖЕ ТОТ, КТО ХВАЛИТСЯ ВЛАСТЬЮ НАД ГРОМОМ! – заупрямился Триглав.

– ВОЗМОЖНО, НО ТЕПЕРЬ ТЫ ИХ НЕ ТРОНЕШЬ! ЭТИ МАГИ СПАСЛИСИМОРГА. МЫ ДОЛЖНЫ ИМ ЖИЗНЬ В ОБМЕН НА ЖИЗНЬ, – твердо возразилПерун.

– МНЕ ПЛЕВАТЬ НА ВСЕ ЗАКОНЫ! Я УБЬЮ ИХ!

Рука Триглава легла на рукоять меча. Рука Перуна – на молот.С минуту боги молча смотрели друг на друга. Потом Велес вышел вперед и всталрядом с Перуном. Он был безоружен, в сражении богов оружие решает далеко невсе.

Триглав убрал руку с рукояти меча.

– Я НЕ ТРОНУ ИХ СЕЙЧАС, – сказал он.

Бог мора и войны еще раз скользнул взглядом по Тане иПупперу и отошел без сожаления. Таня услышала его голос, прокатившийся в еесознании, точно морская волна, стирающая следы на песке:

– НАШИ ДОРОГИ ЕЩЕ ПЕРЕСЕКУТСЯ. ПОКА ЖЕ ВАША ЖИЗНЬ БУДЕТ ВАМНАГРАДОЙ!

Триглав захохотал, разом вскинул к потолку руки и исчез всерном дыму. Велес и Перун исчезли считаные секунды спустя – без шума, дыма ипыли.

Таня услышала лишь ржание застоявшихся коней и томноемычание вола. Боги удалились.

– Ну что, насиделся на моей спине? Может, слезешь хотьтеперь? – спросила Таня.

Гурий отпустил ее и слез.

– Прости, я задумался, – сказал он.

– В следующий раз, когда задумаешься и перепутаешь меня соскамейкой, схлопочешь Пундус храпундус, – предупредила Таня.

В комнате все было перевернуто кверху дном. Опрокинутыйстол, осколки посуды. Дверца шкафа с начертанным руническим знаком былаоплавлена с одного края, где ее задел молот Перуна.

– Тетя Нинель давно собиралась сменить в квартиреобстановку, – сказала Таня. – В любом случае нам нужно отсюда линять.Мне не хочется проводить новогоднюю ночь у лопухоидов.

– О, Таня! Ты решила улететь, не прощаясь со своимиродственниками? Это очень по-английски! Мы после пришлем им купидончика сизвинениями! – одобрительно сказал Пуппер.

Вскоре контрабас и метла вылетели из разбитого окна, взявкурс на Тибидохс. Пока они неслись над городом, Таня все время смотрела вниз.Снегопад уже закончился. Город мало-помалу готовился встретить первый рассветнового года. Лишь изредка внизу взрывались петарды и пробегали искристые змейкисалютов.

Пока в их квартире шла разборка богов с вампирами, Дурневы ипримазавшийся к ним Халявий благоразумно отсиживались в ванной, запершись назадвижку. Лишь много времени спустя дядя Герман отважился выглянуть в коридор иосторожно всунул нос в комнату.

– Ну как там? – нервно крикнула из ванной Пипа.

Она была в такой панике, что готова была захлопнуть дверь ибросить папулю на произвол судьбы.

– Тут никого нет – ни Пуппера, ни Таньки, ни вампиров,никого, – дрожащим голосом отвечал дядя Герман.

– И Пупперчика моего нету? Украли, гады, народное русское достояние! –огорчилась Пипа.

Вместе с мамулей они прокрались в комнату, а в следующий мигстрашный сдвоенный вопль огласил дом на Рублевском шоссе.

– П-п-почему ты нам ничего не сказал? – набросились онина дядю Германа.

– Да я как-то не сообразил! Не думал, что это васнапугает, – вяло оправдывался бывший депутат.

Наконец к Пипе вернулся ее обычный здравый смысл.

– Подумаешь, гроб! А каких еще новогодних подарков выожидали от Гроттерши? Скажите еще спасибо, что она никого туда незасунула, – фыркнула она.

* * *

Уже рассвело, когда Пуппер и Таня добрались наконец доБуяна.

– Грааль Гардарика!

Семь радуг слились в одну, пропуская их.