В голове моментально зазвучало злобное стаккато Лизы, ееругань в адрес маникюрши, которую я слышала в свой первый день работы в домеСмоляковой. Лиза как раз и возмущалась по поводу того, что у нее накладныеногти отклеиваются.

И вот сейчас передо мной, похоже, как раз находились остаткитой «красоты».

В полном ужасе я смела «протез» на пол, схватила ведро,тряпку, швабру, прибежала на первый этаж и отрапортовала:

– Убрано до блеска.

– Супер, – вздрогнула Раиса, – иди домой, завтра не являйся,не до полов. Жду в понедельник. Отпуск у тебя оплаченный, радуйся. Делатьничего не потребуется, а денежки капают. Не каждая так устроится.

В девять тридцать утра я заняла пост у могилы Наины. Кпредстоящей операции подготовилась тщательно, принесла с собой маленькуюлопатку, грабельки и пристроилась у соседнего надгробья.

В девять пятьдесят пять на дорожке появилась полная грузнаяженщина в слишком теплом для июня, застегнутом на все пуговицы, старомодномпальтишке. Тетка походила на стройную, элегантную Смолякову, как крокодил назайца. Плохо причесанные темно-рыжие волосы прикрывала нелепая цветастаяпанамка, на ногах у тетки были плотные чулки и уродливые, давно немодные туфли,на правом согнутом локте болтался добротный ридикюль, верой и правдой служащийхозяйке не первый, кажется, десяток лет. Но вот корзина цветов, которуюприближавшаяся женщина прижимала к себе, была шикарной, стоила она не однутысячу рублей.

Я нагнулась перед чужим памятником и, сделав вид, чтопривожу в порядок клумбу, принялась наблюдать за теткой. А та поставила цветы ккамню, где были высечены имена Лени с Наиной, и зашевелила губами.

Примерно полчаса толстуха в молчании стояла у надгробия. Я,аккуратно сложив в пакет садовый инвентарь, покинула аллею, дошла до выхода спогоста, моментально вытащила из сумки серую кофточку, нацепила ее поверхфутболки, водрузила на голову бейсболку и стала ждать.

Терпение было вознаграждено, через минут двадцать толстухавышла с территории кладбища и смешалась с толпой, идущей к метро. Я ринулась забабой. Очень хорошо понимала, с кем мне предстоит иметь дело, поэтому тщательноподготовилась к операции. В моей довольно объемистой сумке имелось несколькодвусторонних кофт, желтая шляпка, розовое кепи, черная бейсболка. Меняя на ходуодежду, я неслась за бабой, которая, несмотря на свой пятьдесят второй размер,двигалась легко, словно весила не больше сорока пяти килограммов. Кстати,похоже, тетка не ожидала слежки, за время долгого пути она ни разу неоглянулась и в метро не стала проделывать классический трюк с выскакиванием извагона в момент захлопывания дверей.

В конце концов наш с ней путь завершился в одном из спальныхрайонов Москвы, около самой обычной кирпичной пятиэтажки. Лифта в здании неимелось. Толстуха исчезла за дверью первого подъезда, я подождала мгновение иринулась за ней.

Топ, топ, топ… незнакомка поднималась по лестнице, я тихопередвигалась по ступенькам за ней. Зазвенели ключи, лязгнул замок, я вытянулашею и увидела захлопывающуюся дверь. Немедленно я снова расстегнула сумку,вытащила из нее байковый застиранный халат, в котором наша Ирка ходит не одингод, и потертые домашние тапки. А через пять минут, облачившись во все это ишаркая шлепанцами, приблизилась к той самой двери, за которой скрыласьпосетительница кладбища, и позвонила.

В глазке мелькнула тень, потом послышался голос:

– Кто там?

– Откройте, пожалуйста.

– Зачем?

– Я живу под вами, у нас с потолка вода течет.

– У меня сухо.

– Ну, пожалуйста, может, под ванной трубу прорвало…

– Все в порядке.

– Ладно, сейчас пойду в домоуправление, пусть к вам смилицией явятся! – пригрозила я.

Дверь приоткрылась.

– Экая вы… – воскликнула толстуха. – Зачем сразу ругаться,сами проблему решить можем. Смотрите, если виновата, оплачу вам ремонт.

– Ладно, – пробурчала я.

Мы вошли в ванную, хозяйка присела на корточки.

– Ну, что говорила? Сухо. Пощупайте.

– Сначала сами попробуйте, – слегка визгливо потребовала я.

Хозяйка вытянула руку, обнажилось запястье с родимым пятноми следом от ожога.

– Право слово, – произнесла Милада, – я ни при чем.Наверное, в трубе течь, но какой с меня спрос?

– Верно, – кивнула я.

– Впрочем, могу дать денег, – вздохнула беглянка, – мненедосуг с домоуправом болтать.

– Понятно. А вы не узнаете меня? – тихо спросила я.

– Мы знакомы? – удивилась писательница.

– Да.

– Не припоминаю.

– Вы подписывали мне свою книгу.

– Что? – шарахнулась в сторону Милада. – Ошибаетесь,дорогуша, не торгую литературой, я пенсионерка.

– Не бойтесь, меня прислала к вам Настя, – сбивчиво сталаобъяснять я, – у вас дома большая беда, а я узнала вас по родимому пятну.

– Какая беда? – дернулась Смолякова. – Настя? Кто такая?

– Не надо изворачиваться, – поморщилась я. – Может, этопокажется вам странным, но вы видите перед собой друга. Я все про вас знаю. Выпоссорились с Рыбкиной и Сониной. Впрочем, Катя шантажистка, и получается, вамникто, кроме меня, не поможет. Только не подумайте, что хочу денег, нет,просто…

– Откуда узнали мой адрес? – перестала прикидыватьсяСмолякова.

– Извините, прочитала ваши ежедневники, поняла, чтовосемнадцатого июня вы непременно придете на могилу Наины, и подстерегла.

Милада расстегнула бесформенное платье, вытащила из-запазухи фальшивый бюст и сказала:

– Идите на кухню, я только переоденусь.

Я потратила довольно много времени, излагая в деталях своиприключения. Милада слушала молча, а когда мой рассказ иссяк, вздохнула инеожиданно спокойно произнесла: