Может потому, что рядом не было никого, чтобы повиснуть у него на плече и пожаловаться?

Каламит пришёл около полудня. Иллюзия в комнате к этому времени изменилась -превратилась в лес. Стены-деревья шелестели на ветру, душистом и умиротворяющем. Где-то в ветвях пели птицы, я слушала их, лёжа на кровати. Ничего не хотелось, даже шевелиться, а меньше всего думать. Да, я растоптала саму себя за эту ночь и утро, унизила, как могла. Но что ещё я могла сделать?

Я встала, только когда передо мной вдруг возник король Ночных земель, уродец с издевательской улыбкой. Он снова старался стоять так, чтобы я видела его человеческую половину и сначала только улыбался, но потом осмотрел меня и поинтересовался:

- Вика, милая, прислать тебе целителя?

Я покачала головой.

- Уверена? - Король взглянул на книгу, которую служанки положили на каминную полку. - Кухня тебя больше не прельщает?

Я пожала плечами. К тому моменту меня не прельщало уже ничего.

Каламит нахмурился, подошёл ближе и осторожно коснулся кончиками пальцев моего лба. Я вздрогнула. На руке у короля красовалась перчатка, чёрная, бархатная, с затейливой серебряной вышивкой. Её нити на мгновение вспыхнули у меня перед глазами, потом Каламит убрал руку и пробормотал:

- Что ж, может быть, так даже лучше. - И, повысив голос, добавил: - Я хочу пригласить тебя, моя госпожа, в соседнее дворцовое крыло. Его Высочество принц Валенсии очень тебя ждёт.

Я знала, что рано или поздно мне придётся встретиться с Вильгельмом, и всё равно вздрогнула, услышав его слова. Но потом кивнула и поднялась. Я же не хотела, чтобы меня тащили стражники или магия Каламита, а именно так бы и произошло, попробуй я упираться.

Каламит подал мне руку - человеческую, странно тёплую даже сквозь бархат перчатки и чёрного камзола. Одевались они с Вильгельмом почти одинаково, даже забавно...

Я тяжело сглотнула. Каламит, уведя меня из комнаты и теперь не обращая внимания на салюты стражников в коридоре и дальше, в пустых просторных залах, вдруг сказал:

- Первый раз всегда сложно, Вика. Ты справишься.

Я была нужна ему, поэтому он был так добр. Я это понимала, но мне так хотелось хоть чьей-то поддержки! Не стоило с ним говорить, знаю. Но я не выдержала:

- Предавать первый раз? Разве это бывает легко?

- Предавать? - удивился Каламит. - Разве ты принцу что-то обещала? Он полюбил тебя, и это его беда, но никак не твоя. Ты всё делаешь правильно.

Я покачала головой. Редкие придворные и слуги разбегались у нас с дороги, а потом смотрели из-за колонн и тусклых, словно пыльных гобеленов - в основном, на меня, очень удивлённо.

- Делать больно - разве это может быть правильно?

- Больно! - усмехнулся Каламит. - Вика, ты же неглупа, неужели ты ещё не поняла? Правильно то, что удобно тебе. Ты хочешь вернуться домой - ты делаешь ради этого всё, что требуется. Убить, предать, делать больно - оставь это мудрецам, пусть они разбираются, что правильно, а что нет. А мы люди приземлённые, нам нужен результат, не так ли? Поэтому для нас правильно то, что ведёт нас к цели. Поверь, твой принц это тоже понимает.

Я сглотнула горький комок в горле.

- Стивен?

Каламит удивлённо взглянул на меня. Мы шли по узкому коридору, и случайно встретившиеся слуги только что по стенам не распластались, пропуская нас. Деться им было некуда.

Было душно от факелов - иллюзия в моей комнате создавала солнечный свет, но в самом дворце по-прежнему царила ночь. Моему настроению она очень подходила.

- Ты же знаешь, что это не моё имя, - помолчав, сказал Каламит. - Я его придумал. Даже того наёмника звали иначе.

Я вспомнила тело настоящего Стивена и расплывающуюся под ним лужу крови. К горлу подкатила тошнота, я снова тяжело сглотнула, борясь с ней. Как же тяжело!

- Я не смогу солгать Вильгельму. Я просто не смогу, ты понимаешь?

К моему удивлению, Каламит усмехнулся.

- Понимаю, тебя я тоже изучил, Вика. Ты удивительно щепетильна. Но не бойся, лгать тебе не придётся.

Я вздохнула, и Каламит сжал мою руку.

- Ты всё делаешь правильно, - повторил он. - Верь мне.

Уж этой ошибки я больше не совершу, думала я. Никогда больше ему не поверю.

Но как мне вернуться домой без его помощи?

Дорога к Вильгельму оказалась длинной и удивительно, но мы шли не вниз, в подвал, в тюрьмы - ах да, они же все забиты, Каламит не стал бы размещать там важного пленника. Вильгельма поселили в покоях класса «люкс», как и меня, где иллюзии начинались ещё в коридоре. Морской берег, в основном, прибой, ветер, бьющиеся о камни волны далеко внизу - как будто из дворца мы вдруг перенеслись на утёс. Даже внезапно похолодало.

Дверь торчала прямо в воздухе над обрывом, там, где утёс заканчивался, и не удивила меня уже нисколько. Привыкаю... Каламит открыл её, кажется, магией. Вошёл первым, тихим приказом выгнал четверых стражников - они выстроились на утёсе и даже не смели ёжиться на промозглом влажном ветру. А Каламит кивнул мне и распахнул дверь шире.

Комната была очень похожа на мою - тоже иллюзия леса, тоже огромная кровать под балдахином, пузатый платяной шкаф, разве что вместо зеркала оказался письменный стол, пустой, тоскливо-чистый.

Бледный, но вполне живой Вильгельм стоял перед горящим камином. Сломленным принц не выглядел и наверняка прекрасно спал этой ночью - по крайней мере, мячик в цель на дереве-стене он бросал метко, и наше появление как будто не заметил. Только сказал насмешливо, не оборачиваюсь.

- Каламит, ты же знаешь: ты будешь последним, кому я откроюсь.

- Да-да, ты лучше умрёшь и унесёшь своё изобретение в могилу, - подхватил Каламит. А потом передразнил: - Принц, ты же знаешь, у меня найдутся прекрасные аргументы, и ты в конце концов сделаешь так, как я хочу.

Мячик ударился в мишень так сильно и отскочил так быстро, что Вильгельм еле успел его поймать.

- Тронешь её хоть пальцем!..

Каламит вздохнул и посторонился.

- Вика, расскажи, пожалуйста, Его Высочеству, я тебя хоть пальцем тронул?

Вильгельм стремительно обернулся. Я замерла, лишь два шага отойдя от порога, всё ещё чувствуя промозглый морской ветер с коридора.

Так мы и стояли: Вильгельм сжимал мячик, будто ненавидел его всем сердцем, и взволнованно смотрел на меня. Я же словно примёрзла к полу и не могла вымолвить ни слова.

Повисла жуткая, скованная тишина, которую нарушил Каламит.

- Я вас оставлю. Вика... без глупостей. Ты помнишь, мне будет неприятно делать тебе больно.

С этими словами он скрылся за дверью на утёс, которую тут же заперли. Хоть бы простыл, думала я. Или упал в море и свернул шею. Зла я ему тогда желала очень сильно, как никогда и никому в жизни.