— Эй, — хрипло позвал очкарик. — А как же врач?

Я посмотрела на него без всякой жалости.

— Когда мы заберем Эллу и убедимся, что с ней все в порядке, тогда и вызовем, — ответила я. — А если с ней что-то не так, ты пожалеешь, что не сдох сразу.

Он снова попытался засмеяться, но вместо этого заплакал, то и дело вздрагивая от приступов боли.

— Зря она тебя не прикончила, ведь могла же.

Я скупо улыбнулась ему. Неужели все знали, кроме меня?

— Ага, — проворчала я. — Какая досада.

Я захромала вперед, а Мэтт замешкался возле раненого, сомневаясь, помогать ему или следовать за мной. Но желание найти дочь победило. За пару шагов он меня догнал. Когда он поравнялся со мной, я взглянула ему в лицо, чтобы проверить, как он держится. Мэтт таращился на меня во все глаза.

— Что?

— Как ты можешь просто оставить его вот так? — хрипло шепнул он, кивая назад. — Как ты можешь просто?.. — Он осекся, так и не придумав адекватное окончание вопроса.

Думаешь, это просто?

Я повернулась и зашагала вперед.

— Хочешь забрать свою дочь? Вот единственный способ, которым я могу это сделать, — севшим голосом сказала я. — Ты видел, что Рейнольдс вытворял со мной. Как думаешь, что он сделает с ней?

Мэтт не ответил. Мы уже дошли до двери тира. Я остановилась перед ней, перебросила «беретту» в левую руку, чтобы вытереть влажную ладонь правой о штаны. Коснулась плеча Мэтта. Он едва не отпрянул.

— Если все пойдет плохо, а тебе представится шанс забрать Эллу, — я говорила тихо, хоть и знала, что тир звукоизолирован, — хватай ее и беги, понял? Не жди меня.

Потому что, если я снова окажусь в руках Рейнольдса, мне уже не выбраться…

Мэтт кивнул. Его глаза были так широко раскрыты, что я отчетливо видела белки вокруг всей радужки. Он был до смерти перепуган, но держал себя в руках ради дочки. Если она тоже ничего не будет помнить об отце, когда вырастет, с чувством подумала я, пусть ее память сохранит хотя бы это.

Внешняя дверь в тир была оснащена мощным доводчиком, так что никто не мог случайно оставить ее открытой. В прошлый раз, в день состязания с Воном, она просто составляла часть обстановки. Я даже не заметила ее. Сейчас же я едва справилась с механическим сопротивлением, и то лишь с помощью Мэтта.

Рейнольдс ждал нас внутри. Да и как он мог не ждать нас? Когда мы распахнули входную дверь, я охватила взглядом всю сцену в одно мгновение, точно «Поляроидом» щелкнула.

Он стоял недалеко от входа — по иронии судьбы, на той самой огневой позиции, откуда стрелял Вон. Светловолосый, красивый и невероятно самоуверенный, он был одет в то же твидовое пальто до колен, в котором явился в Бостон-Коммон, и улыбался той же дружелюбной, открытой улыбкой, которой охмурял Симону в океанариуме.

Эллу он держал на руках, с левой стороны, обняв и прижав ее к себе левой рукой. Крошечные детские кулачки намертво вцепились в воротник его пальто. Мне достаточно было увидеть, как он прикасается к ребенку, чтобы в глазах потемнело от бешенства.

Как только мы открыли дверь, Рейнольдс начал менять позу — отводить правую ногу назад, выставляя вперед левый бок — и Эллу — в качестве мишени. В правой руке он, как и я, держал полуавтоматический пистолет, но, в отличие от меня, сжимал его крепко и уверенно, направив Элле в голову, так что дуло почти касалось ее пухлой щечки.

Пошатываясь, я сделала шаг в помещение и до предела напрягла ослабевшие мышцы, чтобы поднять «беретту». На этот раз, чтобы поддержать правую руку левой, я отбросила костыль в сторону. Один шанс, только один. После этого костыль в любом случае уже не будет иметь значения.

Рейнольдс полюбовался моей нетвердой походкой, взмокшей от пота одеждой, отметил, каких усилий мне стоит всего лишь удерживать «беретту» на весу обеими руками. Его улыбка засияла еще ярче. Я почти слышала ход его рассуждений. У Рейнольдса все козыри. Я ни за что не рискну выстрелить, когда Элла так близко от него, когда я едва держусь на ногах и прицел у меня ни к черту. Ему, возможно, даже не придется вступать в переговоры и обсуждать условия. Не придется оставлять свидетелей…

Рейнольдс вмиг принял решение. Отвел пистолет от головы Эллы и стал выпрямлять руку, направляя оружие на меня. Я знала, что это не пустая угроза. Угрожают люди пистолетом, только когда на самом деле не хотят стрелять. Рейнольдс не страдал подобной щепетильностью.

Я унизила его в доме Лукасов, мы с Мэттом перехитрили его в квартире. А тут такая возможность убить нас обоих и сбежать с заложницей, которая стоит несколько миллионов. Это вам не состязание в стрельбе на спор. Обидно будет, что сперва не поиздевался надо мной, но это единственный минус.

Ошибочка.

Ствол моей «беретты» продолжал подниматься передо мной, медленно и неуклюже, подобно носу перегруженного авиалайнера над взлетно-посадочной полосой. Казалось, это длилось бесконечно, но на самом деле все произошло в один миг. Лайнер набрал высоту, и я уставилась поверх ствола на мишень — такую маленькую, что мушка практически закрывала ее.

Прости, Элла. Прости, пожалуйста…

И я выстрелила.

Грохот в замкнутом пространстве тира получился чудовищный.

Пуля попала точно в центр хитрой самодовольной улыбки. Выбила два передних зуба за долю секунды и продолжила путь по наклонной вверх: царапнула нёбо, пробуравила мозговой ствол и на выходе пробила основательную брешь в черепе. Ударила в голый бетонный потолок где-то на уровне десятиметровой отметки и, должно быть, упокоилась в песчаном пулеприемнике в дальнем конце длинного помещения, рядом с тысячами других израсходованных патронов.

Тело Рейнольдса дернулось, как от электрического разряда. Возможно, это лишь игра моего воображения, но я могла бы поклясться, что на его лице отразились шок и ярость, в последнюю долю секунды достигшие угасающего сознания. И это было восхитительно. Рейнольдс подался назад, врезался спиной в стойку и повалился вперед, все еще прижимая к себе Эллу в падении.

Мэтт, стряхнув оцепенение, пронесся мимо меня, спеша выхватить дочь из мертвых объятий Рейнольдса, пока он не придавил ее к полу. Элла, до сих пор молчавшая от ужаса, разразилась пронзительными воплями. Она кричала и кричала — казалось, целого мира мало, чтобы вместить ее муку. Она видела слишком много, и в конце концов ее психика не выдержала. Мэтт бросил на меня отчаянный, укоризненный взгляд и выбежал из тира с забрызганной кровью дочкой на руках.

Элла не прекращала выть, пока Мэтт нес ее через склад в торговый зал магазина. Ее плач затих вдали, точно гул уходящего поезда, когда входная дверь тира медленно закрылась за ними.

Потрясенная, полуоглохшая от выстрелов, я опустила руки и тупо уставилась на тело Рейнольдса. По крайней мере, он упал на бок, затылком ко мне, так что мне не пришлось созерцать его мертвое лицо. Сердце уже не гнало кровь по его организму, но через дыру в черепе красная жидкость все еще вытекала под действием гравитации. Темная лужица просачивалась в бетонные щели вокруг его головы.