твою сестру, которой как раз столько лет, сколько и говорят в блогах НО.

— Я ужасный человек, — призналась я. — Прости меня, прости! Я не та, кем ты хотел меня видеть.

Адам спокойно смотрел на меня:

— Нет, ты лучше. Ты здоровая. Кто бы не желал такого для человека, который ему очень даже нравится?

И тут его губы коснулись моих, его язык проник внутрь, и хотя я никогда этого не делала и только читала о таком в «Севентин», в этом не было ничего неприятного, или неловкого, или чересчур противного. Я откуда-то знала, куда повернуться, когда приоткрыть губы, а когда закрыть, как дышать. Его ладони легли на мои лопатки, на то место, которое ты однажды сломала, туда, где у меня были бы крылья, родись я ангелом.

Помещение вращалось, осталась лишь голубая вода и эти бескостные акулы. И я поняла, что Сара кое в чем ошиблась, говоря про секс: волноваться стоило не за трещины, а за то, что ты полностью растворяешься — по доброй воле теряешься в другом человеке, забываешься в блаженстве. Горячие пальцы Адама легли мне на талию, приподнимая края футболки, но я боялась прикоснуться к нему, боялась сдавить его слишком сильно и навредить.

— Не бойся, — прошептал он и положил мою ладонь себе на грудь, дав ощутить сердцебиение.

Я подалась вперед и поцеловала его. И снова. Будто передавала ему молчаливые слова, которые не могла произнести, которые объясняли мой самый большой секрет: может, я и не болела НО, но знала, как он себя чувствует. Ведь я тоже все время разваливалась на части.

Шарлотта

В самолете по пути домой я составила план. Когда мы приземлимся, я позвоню Шону и попрошу его зайти на разговор. Скажу, что хочу бороться за то, что было между нами, так же как хочу бороться за твое будущее. Мне нужно завершить начатое, но я не смогу сделать это без его понимания, если не поддержки.

Скажу, что люблю его.

Поездка была довольно странной. Ты очень устала после трех дней общения с другими детьми с НО и немедленно уснула, сжимая в руке список адресов электронной почты своих новых друзей. Амелия ходила задумчивой с самого нашего визита в зоопарк, хотя, скорее всего, это последствие моего яростного выговора после того, как она пропала на два часа. Когда мы приземлились и собрали наш багаж, я сказала вам сходить в уборную: нам предстояла долгая поездка из аэропорта Логан до Бэнктона. Я поручила Амелии помочь тебе, если понадобится, а сама встала охранять нашу тележку с багажом на улице. Мимо прошло несколько семей, маленькие дети нацепили уши Микки-Мауса, матери и дочери могли похвастаться одинаковыми африканскими косичками и загаром, отцы несли кресла для машины. В аэропорту все либо счастливы перед предстоящим путешествием, либо радуются возращению домой.

Я не испытывала ни того, ни другого.

Достав мобильник, я позвонила Шону. Он не ответил, однако на службе он всегда так делал.

— Привет! Это я. Просто хотела сказать, что мы приземлились. И… я тут много о чем думала. Можешь заехать сегодня вечером? Поговорить. — Я замешкалась, будто ожидала немедленного ответа, но это был односторонний разговор, как и все в последнее время. — Что ж, надеюсь, ты ответишь «да». Пока, — сказала я и отключилась, когда девочки вышли из туалета в ожидании, что я поведу их за собой.

Почтовые ящики являлись самым лучшим местом для размножения: иногда я даже не сомневаюсь, что в этих темных уютных тоннелях счета увеличивались экспоненциально. Как только мы добрались до дома, я отправила вас с Амелией наверх в вашу спальню, чтобы распаковать чемоданы, а сама разобралась с корреспонденцией.

Я нашла корреспонденцию не в почтовом ящике, а на столешнице, в аккуратной стопке, оставленной для меня. В холодильнике стояло свежее молоко, сок и яйца, пандус на крыльце, по которому ты раньше заезжала на инвалидном кресле, был отремонтирован. Пока мы отсутствовали, Шон жил здесь, и я подумала, что, может, он тоже поднял белый флаг.

В стопке лежал счет из компании по кредитной карте с астрономической комиссией. Еще один взимал плату за посещение врача шесть месяцев назад. Счет-фактура на страховой взнос. Оплата ипотеки. Телефонный счет. Счет за кабельное телевидение. Я стала сортировать письма на счета и не счета, и можно понять, какая стопка оказалась выше.

Во второй из них оказалось несколько каталогов, рекламная рассылка, запоздалая открытка на день рождения Амелии от древней тетушки, которая жила в Сиэтле, и письмо из суда по семейным вопросам Рокингема. «Имеет ли это отношение к судебному процессу?» — подумала я, хотя Марин сказала, что он будет проходить в Высшем суде.

Я открыла конверт и принялась читать:

По делу Шона П. О’Киф и Шарлотты А. О’Киф; дело номер 2008-R-0056

Уважаемая миссис Шарлотта А. О’Киф!

Доводим до Вашего сведения, что наш офис получил заявление о разводе по вышеуказанному делу. Вы или Ваш адвокат имеете возможность прийти в офис окружного суда по семейным делам Рокингема в течение десяти дней и принять решение. До дальнейшего распоряжения суда каждая из сторон лишается права продавать, передавать, обременять, отдавать в залог, скрывать или иным образом распоряжаться любым имуществом, недвижимым или личным, принадлежащим одной из сторон или обеим, за исключением (1) согласованного в письменном виде обеими сторонами, или (2) в целях необходимых и разумных нужд на проживание, или (3) в ходе повседневной деятельности.

Если Вы не ответите на заявление в течение десяти дней, Заявитель имеет право разрешить вопрос иным способом.

С наилучшими пожеланиями,

Мика Хили, координатор.

Я и не поняла, что кричу, пока на кухню не прибежала Амелия:

— Что случилось?

Я покачала головой. Не могла даже дышать или говорить.

Амелия выхватила из моей руки письмо, не успела я опомниться.

— Папа подал на развод?

— Уверена, это какая-то ошибка, — сказала я, поднимаясь на ноги и убирая письмо.

Конечно, я ожидала такого, не правда ли? Когда твой муж съезжает из дома на несколько месяцев, нельзя обманывать себя и считать, что все в порядке. Но все же… я сложила письмо вдвое, потом еще раз. «Магический фокус, — отчаянно подумала я. — Когда я разверну лист, на нем не останется надписей».

— В чем ошибка? — фыркнула Амелия. — Мам, очнись уже! Это довольно ясный способ сказать, что он больше не хочет видеть тебя в своей жизни. — Она крепко обхватила себя руками. — Если так подумать, то в последнее