кто кость, а потом начали умирать? Ну-ну, – ухмыльнулся Антон.

– Та самая. Но там же была еще одна история, что пропала голова, то есть череп?

– Да, и потом Булгаков использовал это в «Мастере и Маргарите» про голову Берлиоза, – вспомнила Надя.

– Ну он же считал его своим учителем, – сказал Поль. – И потом, Елена Сергеевна взяла камень с первой могилы Гоголя, «голгофу», который, по легенде, Аксаков привез из Крыма.

– Голгофу, почему так назывался? – спросила Лида.

– Он по форме напоминал место казни Христа. Так вот, камень, когда Гоголя перенесли на Новодевичье, оказался не нужен, и вдова установила его на могиле Булгакова.

– А почему не нужен?

Лида наклонилась над оградой, фотографируя крест.

– Не знаю. Вроде он просто валялся тут где-то, она его и увидела. Потом у Гоголя же еще памятник стоял какое-то время, – ответил Поль. – Бюст, по-моему, к столетию его установили.

– А сейчас почему нет?

– Ну так Гоголь же завещал памятников на его могиле не ставить. Потомки одумались и крест вернули, не так давно, году в восьмом-девятом.

– Так, я запуталась! А сначала Гоголь где лежал?

– В Даниловском монастыре. Там…

– Голова! – перебив их, воскликнула Надя. – Это же тот самый фильм, что снимали в подворье! Когда мы с Повелителем первый раз туда пришли!..

Надя вспомнила, что недавно наткнулась на фильм, где центром сюжета была пропавшая голова классика, разыскиваемая советскими следователями в 1930-х годах. И только сейчас она поняла – именно про этот фильм рассказывала ей и Лялину жительница дома, во двор которого они забрели во время их первого свидания. Там они целовались возле колонн, на дне двора-колодца…

– Чего-чего? С каким Повелителем? – не поняла Лида.

– Что? – повернулась к ней Надя.

– Ты сейчас что-то странное говорила.

О воссоединении Нади и Лялина друзьям было известно, но что она называет его Повелителем, знала только Марина.

– Да? Я вспомнила фильм о пропавшей голове Гоголя. Современный. Средненький, но посмотреть можно.

– Пропавшая голова – вполне в его стиле, – заметил Поль. – Давайте, что ли, выпьем с Николаем Васильевичем…

Они достали стаканчики и открыли бутылку вина.

– Надя! О чем ты опять странно задумалась? – спросил Антон.

– Я вспоминаю его книги, какие-то строчки…

Надя посмотрела на могилу.

– Как странно, что центр всего этого – здесь. Финал, точка, хотя какое может быть окончание у книг Гоголя? Они вечны.

Она протянула пустой стаканчик Полю.

– Идите сюда! – крикнула им Аня, отошедшая от них на несколько метров.

– Ты нашла Булгакова?

– Нет, Чехова.

Могилу Антона Павловича окружала кружевная черная ограда. Рядом с серой плитой стояла небольшая белая часовенка с тремя маленькими крестами на остроконечных главках.

– А вот шампанское мы не взяли… – задумчиво произнесла Надя.

– Я бы тоже хотела так умереть, – поделилась Лида. – Ich sterbe, выпить шампанского, и все.

– Неплохая смерть, – согласился Антон.

– А мне больше нравится, что его привезли в вагоне для устриц. – Поль положил руку на ограду.

– Ну а как тело везти? А там холодильники. Ну, давайте выпьем с Антоном Павловичем хотя бы вина.

– Как думаете, он нас слышит? – спросила Надя.

– Конечно, – ответил Антон.

– Думаешь, там что-то есть?

– Может быть. Если я умру первым, вы тоже ко мне так придете.

– Да ну тебя!

Надя отошла от друзей, прошла немного вперед и сразу увидела могилу Булгакова. Она остановилась возле. Вместо ограды по краю шел низкий бордюр из серого гранита. На земле лежал камень – та самая «голгофа» с могилы Гоголя, к которому крепилась табличка с именами писателя и его жены. Рядом стояли красные и желтые лампадки и лежали цветы.

– Здравствуйте, – негромко произнесла Надя и тут же подумала: «А можно ли здороваться с мертвыми? Им же здоровье вроде бы уже ни к чему. Но как тогда их приветствовать? Говорить добрый день?»

– Ты нашла Булгакова? – К ней незаметно подошел Антон. – Я так и знал, что это будешь ты.

– Почему я?

– Не знаю, – развел руками он.

Здесь они открыли еще одну бутылку.

– Знаете, мне кажется странной, почти невозможной мысль: Булгаков умер. А как же все его произведения, слова, звучащие в голове у каждого, открывшего книгу?

Надя посмотрела на камень с именами.

«Смерти нет», – послышалось ей, и, словно отвечая на ее вопрос, рядом с могилой села крупная серая птица.

– Смотрите, – обрадовалась она, – прилетела птица и обошла вокруг нас! Это знак!

– Какой знак? – спросил Поль.

– Что смерти нет!

– Ага, конечно, – пробурчал Антон.

– Но мы же не знаем, – ответила ему Лида. – А я бы с удовольствием взяла у Михаила Афанасьевича интервью. Представляете, если бы была какая-то связь между тем миром и этим, и в газете был специальный раздел для интервью с упокоившимися.

– Главное, чтобы фото были прижизненными, – засмеялся Антон. – И еще важно было бы не спрашивать о дальнейших творческих планах…

– А что бы ты у него спросила? – сказала Надя.

– Ну я бы спросила, как он жил, работал. Про их писательское сообщество…

– Ага, а у них бы там был местный загробный фейсбук, и туда можно было бы отправлять публикацию… – обрадовалась Аня.

– А что, – задумалась Надя. – Звучит неплохо. Тогда умерший первым делом на том фейсбуке создавал бы мероприятие, что-то вроде: «В пятницу мои похороны». И его друзья, тоже покойные, лайкали и писали: «Ура, наконец-то! В среду идем смотреть на Ванины похороны». И все хорошо.

– Как-то грустно, – заметил Антон.

– Да чего уж веселого, – согласилась Аня. – Мы мерим земным, а чем же еще нам пока мерить?

– А давайте почитаем какие-нибудь цитаты Булгакова? – предложила Лида. – Кто помнит?

– Я, – сразу вспомнила Надя. – «Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык!»

– Не ожидал от тебя, – заметил Антон. – Булгаков, конечно, велик, но это – нет.

– Ты ничего не понимаешь! И не любишь Булгакова.

– Да, я не люблю Булгакова! И цитат от меня не будет!

– Кто еще помнит? – спросила Лида. – Мне что-то ничего в голову не приходит.

– А возможно, Надя права, – предположила Аня. – И на самом деле – это его лучшая цитата. Давайте оставим сегодня только ее.

Гуляя между могил, они останавливались, чтобы прочитать стихи у надгробий Заболоцкого, Брюсова и Багрицкого, вспоминали об истории галереи рядом с Третьяковыми, о картинах рядом с Серовым, Левитаном, Грабарем и Дейнекой, об архитектуре – с Шуховым, о Москве – с Гиляровским. Возле могилы Шаляпина с большим белым памятником в полный рост Надя нашла в телефоне его песни. «Вдоль по Питерской…» – разлилось по кладбищу, и проходящие мимо, различив слова, начинали улыбаться. Продолжили слушать музыку рядом