Я говорила с такой уверенностью, потому что чувствовала, что мальчишка испугается ответственности. Он со своими-то детьми боялся водиться, а тут целое государство, да еще и ввязанное в войну. Единственное, что меня сейчас смущало, это закипающие от предвкушения глаза Винеры. Она что-то взбудораженно нашептывала своему мужу в ухо.

Застывшие как скульптуры, люди ждали мнения Амета, которого наделил своей поддержкой аж архисацерд, и он молвил:

— Я никогда не правил, не был рожден в королевской семье и в супругах имею дочь простых людей. Находясь в Урфриге, я не достиг высот и не обрел любви населения. Я горжусь тем, что имею храбрость признать это перед всеми. Но этого недостаточно, чтобы стать королем. Я отказываюсь от престола.

Тут же на зал обрушился неимоверный шквал пересудов и возмущений. Кто-то соглашался, кто-то грозился устроить восстание, Тонис некоторое время позволил Совету разглагольствовать, а затем рявкнул так, что все тут же умолкли.

— Что скажешь, Альда?

Груз ответственности вдруг лег на хрупкую спину молодой девушки. Никогда не правящая, ничего не умеющая и не знающая, такая юная и такая смелая девушка без сомнения сказала:

— Я согласна.

Не ожидала, что от придворного чародея потребуют тратить драгоценную магию на висюльки-украшения к долгожданной свадьбе Альды и Котта. Замок походил на огромный муравейник, по которому везде и всюду мельтешили людишки, совсем недавно отошедшие от горьких потерь и так яростно стремившиеся хоть немного порадоваться королевской свадьбе.

Альда отказалась садиться на престол без короля, поэтому замуж выходила в скромном звании принцессы. Она перестала походить на милую девочку. После смерти ее глаза больше не лучились добротой и наивностью. Я вряд ли могла назвать ее хрупкой или беззащитной. Теперь только жуткая уверенность и строгий взор хищных соколиных глаз. Лишь Мариса и Котт могли смягчить ее еще более заострившиеся черты лица.

— Привет, кудряшка, — Амэс шлепнул меня. От неожиданности поток магии, струящийся из моих пальцев оросил пламенем стену.

— Теперь еще и гарь оттирать, — буркнула одна из служанок.

— Драконище несносный, ты где был все это время?!

— Твои речи — сладкий мед после долгого путешествия.

Я со всей доступной мне силой вмазала Амэсу кулаком по плечу. Сначала я поверить не могла, что он вот так просто взял и улетел даже не попрощавшись. Потом я злилась, что есть мочи, и чуть не сожгла покои. Я спрашивала себя, чем я заслужила такое, ведь поверила в любовь к нему, думала о нем, а он вот так. А когда решила, что с ним покончено — началась битва. Я приняла такое решение, все. Между нами и быть ничего не может. И тут он заявляется, очаровательно улыбается, подмигивая хрустальным глазом. Думает, прощу ему все? Как бы не так.

— Видеть тебя не хочу.

— Почему? — дракон искренне состроил гримасу удивления.

Даже объяснять ему не собираюсь.

— Еночка…

Я злобно зыркнула, давая понять, чтобы даже не смел открывать свой клыкастый рот, хотя сердце давно уже бешено колотилось в груди.

— Я искал союзников.

— Нашел?

— Нет. Сдается мне, в мире больше нет рас. За горами все покрыто песком и пеплом.

— Совсем ни единой души? А вдруг там кто-то жил? Может, Царица уже уничтожила их?

— Не могу точно сказать. Своими глазами я никого не видел.

— Невесть где был, еще и сказать толком ничего не может, — ворчу.

— Бесполезный я, значит?

— Не я это сказала.

С этого момента мы оба затаили друг на друга обиду, потому как Амэс развернулся и покинул мое общество.

— Вам послание, госпожа, — Ратанос склонился к моим узким лодыжкам, вытянув вверх руку со свитком. Печать Альды. Она требовала моего присутствия немедленно.

— Ты знаешь, зачем я позвала тебя, Ена? — принцесса нахмурила длинные брови.

— Нет, — вру, предположения имелись.

— Как глава Урфрига и правитель всех Людей, — она тяжко вздохнула, — я наделяю тебя властью, и с этого момента ты становишься Верховной чародейкой не только Урфрига, но и всех Людей в мире. Отныне твой долг защищать ценой своей жизни каждого живого человека.

— Я думала, это случится в более торжественной обстановке, — глупо усмехаюсь и Альда вторит мне.

— Понимаю. Заверяю, что помимо обязанностей у тебя теперь есть и привилегии. Как только ты достигнешь наивысшего Потенциала в своей стихии, то получишь должность архимага и я возвышу Ковен Магов над нацерью. Чародеям вернется уважение и почет в былых размерах.

— Это большая честь. Я довольна, но, боюсь, что не совсем этого достойна.

— Возможно.

— Хм, у тебя уже есть поручения ко мне?

— Да, ты должна собрать семерых.

— Тебе не понравится состав, — я поджала губы под гнетущим взглядом принцессы. — Одна из нас — это твоя дочь.

— Что?! Сделай так, чтобы ее поменять, — она, ожидаемо, и не хотела слушать.

— Невозможно, Альда…

— Ты и про Котта говорила, что невозможно. Я даю тебе власть и делай, что хочешь, но Мариса не должна участвовать в войне против Царицы!

— Тогда зачем ты меня назначаешь Верховной Чародейкой, если я тебе говорю, что все на свете невозможно!

— Хватит пререкаться, Ена. Найди способ. Свяжись со своим другом Пёткой, придумай. Я, как будущая королева, во всем тебе поспособствую.

Потерев взбухшие виски, я злобно рыкнула.

— Переживем войну, — тихо проговорила принцесса, — и будешь жить, как захочешь: не придется скитаться по деревушкам и разгребать коровий навоз, покончишь с ограничениями, отправишься в путешествие и не с пустым кошельком. Нужно лишь расправиться с Царицей и оставить Марису в живых.

— И самой не помереть.

— Да. Ты справишься, а я тебе помогу.

Я нервно постукивала носком бархатной туфли по каменному полу, наблюдая, как молодожены дарят друг другу первый поцелуй уже в качестве мужа и жены. В голове прокручивались планы, о том, как защитить мою лунницу от тягот жизни в мире, где враг — бессмертная Богиня. Я перебирала в голове заклятия, проклятия и прочие ухищрения, к которым прибегали ведьмы древности, чтобы оградить потомков королей от различных напастей, в голову лезла всякая ересь.

Прр. К ногам прильнула мягкая шерсть, черный крепкий хвост твердо оттопырил подол моего платья и скрылся в полах.

— Что тебе нужно, Муська? — прошипела я.

— Есть разговор, ведьма.

Скрыв рыжие кудри под иллюзорными серыми волосами, я неприметно покинула торжественный зал, в котором взоры всех присутствующий приковались к идеально красивой паре Альды и Котта.