Сейчас я должна встретиться с Аленой в кафе неподалеку от ее работы – ведь у меня нет ключей от ее квартиры; два раза я пробовала весьма прозрачно намекать о второй связке ключей, и оба раза подруга обещала… Ладно, сегодня вечером спрошу честно и прямо в третий раз – не могу я, как псина беспородная, каждый раз под дверью дожидаться возвращения хозяйки. Алена хотела пойти со мной в кино на фильм со сложным и несколько бессмысленным названием; сразу не вспомнишь – а вспомнишь, не выговоришь, но номинированном в прошлом году сразу на пять Оскаров. Мне не больно-то хотелось увидеть этот фильм, но отказать Алене не могла.

Погода снова испортилась, зачем-то вернулась в позднеосеннюю: шел мокрый, мелкий, колкий снег в обнимку с нудно моросящим дождем; пепельно-серые, грязноватые остатки былой белой снежной роскоши плавали в противных и многочисленных лужах; вокруг все беспросветно, заунывно, слякотно, оголенно и мутно. Мой бедный полярный волк – шуба в стиле Джека Лондона – сразу поджал подмокшие ворсинки и с тем утерял всю былую пушистость – даже сам великий писатель выглядел бы жалко в подобном прикиде, а уж я-то… Надо срочно вытащить себе из дома одежду. Алена обещала с этим помочь. Главное при этом – не нарваться на Вадима, а то вдруг сделается лют. Ключ от квартиры пока при мне, Алена вечерами по вторникам и четвергам подрабатывает со старичками и как раз на это время получает от службы социальной защиты автомобиль, а отец именно в четверг возит Игорька на тренировки по хоккею. Значит, моя задача – все хорошо организовать. Можно в четверг поехать с Аленой помочь ей с престарелыми инвалидами и между визитами, в перерыве с шести до восьми, уломать ее заскочить ко мне. Тогда удастся увезти хоть самую необходимую часть барахла.

Понуро бредя к автобусной остановке, я напряженно обдумывала как свои дальнейшие жизненные перспективы, так и самые неотложные практические мероприятия. Мои аналитические способности еще не окончательно увяли за долгие годы супружеской жизни и ее бесславного конца. Мне удалось выведать у сына, как отреагировал муж на мой уход:

– Папа совсем ничего не сказал, приготовил обед, потом долго смотрел телевизор. В общем, все было как всегда, но тебе, мамочка, лучше пока не попадаться ему на глаза! – твердо-убежденно напутствовал меня мой любимец. – Ты только не плачь, пожалуйста. У папы со временем все наладится, только дай ему срок.

На самом подходе к остановке кто-то мягко и осторожно, но с одновременной смелой уверенностью взял мою озябшую руку в свою, и ладонь почти моментально согрелась. Так бережно, так благоговейно-нежно много лет тому назад касался моей руки лишь один человек – Вадим! «Свершилось!» – молнией сверкнула великая догадка. Ну, наконец-то! Сильная, высокая фигура темнела за моим правым плечом, но я вовсе не спешила повернуть голову, наоборот, я наклонила ее еще ниже – пусть муж знает, что я не кидаюсь на шею по первому же зову. Господи, неужели случилось то самое, на что я уповала в самой глубокой глубинушке своей души все это темное время?! Вадим соскучился и в конце концов понял. Понял, что хорошая, веселая, дружная семья – самое большое на свете сокровище и самая главная награда в земной жизни. Я выпрямилась, заулыбалась и решительно повернулась всем телом к нему навстречу – передо мной стоял совсем другой человек. То был лишь платинововолосый норвежец Руне, улыбающийся мне ослепительнее всех вместе взятых звезд Голливуда как прошлых, так и будущих.

– Как ты, Руне, нашел меня здесь? Надо же, как неожиданно. Ты ведь не знал, где я учусь? – опешила я от действительно большого сюрприза видеть его сейчас и здесь. В замешательстве трудно было оценить с ходу, приятный то был сюрприз, так себе или не очень…

«Нет, все-таки приятно, когда с тобой ищут встречи», – на этой мысли я и расслабилась.

– Обижаешь, Вероника. Я все-таки профессиональный контрразведчик и должен уметь выяснять местонахождение людей при любых обстоятельствах. Этому учат в спецшколах, – весело отвечал Руне и отточенно-элегантным, немножко женственным движением руки стряхнул с отлично уложенных, но слегка намокших волос снег с дождем. Я завистливо вздохнула: волосы у него действительно были от природы красивые и невероятно густые.

До чего легко удается норвежцам произношение русских шипящих и мягких звуков! Остальные народы вкупе с прибалтами, грузинами и прочими лицами трудно определяемых национальностей могут биться над этими звуками хоть всю жизнь, а так и остаются при своем косноязычии. Если бы я когда-нибудь научилась бы так же чисто говорить по-норвежски, как Руне по-русски, – загордилась бы небось до небес, но увы, увы… Остается лишь завидовать. Не каждому, видно, дано. Нет, он интересный человек, в нем определенно что-то есть…

– Я заехал за тобой, решил спросить: не желает ли красавица-раскрасавица (так правильно по-русски?) куда-нибудь сходить? В ресторанчике, например, посидеть чуть-чуть? Я несколько недель тебя не видел и начал скучать.

– Да нет, Руне, большое спасибо, но сегодня никак. Я договорилась с подружкой пойти в кино, она, наверное, меня ждет в кафе неподалеку.

– В кафе так в кафе; в кино так в кино. Я тебя туда подвезу, надеюсь, твоя подружка не станет возражать против моей компании?

Когда мы вошли в зал, причем Руне опять держал меня за руку, как в младшей группе детского сада, всегда неисправимо праздничная, спортивно-подтянутая и нарядная Аленка ждала меня в самом уютном из зальчиков кафе-бара, свеже-блестящими даже на расстоянии губами потягивая из соломинки золотистый коктейль. То и дело снующие и фланирующие мимо ее столика мужчины зовущими взглядами призывали подружкину одинокую фигурку и, как робкие грузины, томно вздыхали.

Руне, как галантный кавалер, остановился у стойки, чтобы заказать мне и подруге коктейли, а себе минеральной воды и явиться к нашему столу не с пустыми руками. Я быстро подошла к Алене и кротко объяснила, что по дороге сюда встретила знакомого.

– Еще один знакомый молодой человек? Бедный Вадим! С его интуицией и прозорливостью он, наверное, каждый раз переворачивается в кресле перед телевизором, когда любимой женщине случайно встречаются на дороге разные молодые люди. Зато ты, как в ванной запрешься, так оттуда сразу же слышится жалобное такое:

Я ли не примерная на селе жена.

Как собака верная мужу предана!

Наипечальнейшая из всех старорусских песен! Каждый раз своим пением просто слезу вышибаешь из моих глаз. От бесплатных коктейлей твоего очередного обожателя я не откажусь. Пусть он будет!

Слегка надо мной потешившись, Алена задорно рассмеялась и кокетливо встряхнула шапкой короткостриженых каштановых волос.

– Прости, Ален. Я совершенно не в курсе, что вою так громко.

Не успела я до конца извиниться за качество своего вокала, как Руне подошел с большим подносом, полным разнообразнейших напитков. Сам он был при машине и поэтому пить не мог, зато нас решил угостить так, чтобы точно выведать важную государственную тайну. Только вот одна беда – мы с Аленой не знали ни одной тайны. Во-первых, не интересовались предметом, а, во-вторых, то давно бы была вовсе не тайна. Бедный наивный норвежский офицер!