оценил её причитания Пилигрим. — Видимо, без щита лопата не канает!

— Выдайте добровольцу, что она требует! И что нам ещё нужно на Алтаре? Живо закупайте! Живо! Я его сейчас блокировать буду! — потребовал я.

Люди засуетились. Снова заработал подъёмник, а Васильев вернулся с докладом, что на лодках есть ещё семнадцать мест. И это прям самый максимум. В итоге учёные отправили в Алтарное только пятнадцать человек.

И их выбор мне понравился. В город эвакуировали несколько человек, получивших травмы в последнее время, а также девушек.

Всех девушек, кроме Эмили. Её я отпускать отказался.

— Почему? — удивился Бур. — Да пускай валит, дура…

— Не могу, Бур! Она называла меня земляным червяком… В смысле, похотливым кобелём! — отрезал я. — Должна же в приличном обществе быть какая-то ответственность за оскорбления?

— А не жестко ты её для приличного общества-то? — заметил Бур, указав на всё ещё сидящую на земле Эмили.

Она покачивалась всем телом взад-вперёд, без перерыва повторяя любимые английские ругательства. Видимо, пребывала в шоковом состоянии, не желая верить, что скоро будет настоящий бой.

— А какое с похотливым кобелём-то может быть приличное общество? — удивился я. — Только неприличное. А для неприличного всё нормально!

Я бы с удовольствием сказал всё это на английском: может, так до дамочки лучше дойдёт? Но, к сожалению, слишком плохо знал языки. А ведь говорили мне, что во взрослой жизни пригодятся… Особенно с зарубежными партнёрами.

Глава 26

Чрезвычайно боевая

— А-а-а-а!

— А-а-а-а-а-а!

— Уа-уа-уа-уа-уа!

— Ду́хи Африки, зачем эти идиоты так орут⁈ — возмутился я.

— Не знаю, вождь. Может, хотят устрашить врага?

— Это роботы! Как их можно устрашить страшными криками? — не согласился я с заместителем.

— Тогда… Тогда, наверно, просто по традиции! — предположил тот.

— Дурацкие традиции, — ответил я. — Ничем не лучше, чем писать даты в дневниках, как дурацкие япошки делают!

Дневник Мфанафути, он же Лсихулу («Вождь»), он же Йини («Что?»)

Третий день моего шестнадцатого веселья!

— А как надо, Лсихулу? — поинтересовался заместитель.

— Я стал считать по дням от начала каждого весель… А ну пригнись!..

Я первым рухнул в сухую листву на дне леса. Следом упал мой новый и весьма смекалистый заместитель. А уже потом в листву попадали все эти приближённые придурки. Хотя им-то на кой? Шар-то в меня летел, а не в них, да?

— Тьфу… От начала веселья! — я сплюнул всё, что случайно налипло на губы, и встал с земли. — Жизнь настоящего ниггера должна состоять из двух периодов! В одном он постоянно воюет и веселится, а в другом — пытается найти себе веселье. И второй в дневники не надо записывать!

— Гениально, Лсихулу! — обрадовался мой заместитель, тоже вскакивая на ноги.

— Так!.. Что встали, черножопые позорища⁈ — рявкнул я на залёгших в овражек бойцов. — Кто командир⁈

— Йини? («Что?») — спросил один из них, развернувшись в мою сторону.

И тут же получил пулю в лоб. Потому что слишком глупый.

— А ну в атаку, тупые ленивые недоноски! — рявкнул я, и весь отряд, потерявший командира, рванул в сторону противника.

— За Лсихулу!!! — заорал самый догадливый, бросаясь вперёд.

Следом потянулись и остальные. А я ткнул заместителя в бок и кивнул в сторону бегущего первым бойца:

— Запомни его! Сделай начальником десятка! Умный парень! Сумел в бою, сквозь страх, приятно лизнуть мою чёрную задницу!

Я люблю все свои прозвища и не люблю свое имя. Кто такой тупой и не знает зулу, я вам сам объясню: моё имя переводится как «снова мальчик». Хотя, помня своего батю, могу сказать, что пару плохих слов в документах пропустили…

Поэтому для тех, кто решает назвать меня по имени, я всегда Йини!

Только это слово они и успевают произнести, заметив, что я делаю.

Сейчас меня называют Лсихулу. Но это просто обращение. Ведь мои придурки успели усвоить, что для тех, кто хочет брякнуть «лсихулу мфанафути», я — йини! А япошки и местные придурки пока ещё привыкают… Поэтому часто тратят либо мясо, либо баллы на клонирование. И скоро до них всё дойдёт!

Я вовсе не плохой человек. Если кто так подумал, то я для него уже йини! А кто успел убить тупую мысль в зародыше, объясняю: я просто псих. Сейчас я даже меньше псих, чем на Земле! Там я был амбициозным психом: считал, что надо взять власть во всей Центральной Африке и навести там свои порядки.

А теперь я не хочу власти, потому что власть — это слоновья срака! Много, воняет… И совершенно для меня бесполезна. А вот воевать я как любил, так и люблю! Особенно мне это дело нравится, после того как появилась возможность клонирования. Пока этих вшивых медицинских капсул у всех не было — было скучно. Приходилось спрашивать, если я сейчас убью придурка, он возродится — или я его больше никогда не увижу?

А теперь я могу убивать придурков много-много раз! Ведь у нас есть комплекс репликации!

Но из-за того, что обычных придурков убивать неинтересно, мне всё-таки было скучно. И я не писал ничего в дневнике. Хотя кого я обманываю? Да и кто это всё прочтёт, кроме меня⁈ Я просто не знал, что можно вести дневник!..

— А-а-а-а-а…

Бум! Здоровенный чёрный парень прилетел откуда-то со стороны роботов, полыхая задницей, как реактивный снаряд. А потом впилился в дерево и затих, догорая.

— Пха-ха-ха! — заржал я, ткнув локтём в бок заместителя. — Ну ты видел⁉

— Да… Это весело? — уточнил он, чутка побледнев.

— Да он летел, как на реактивной тяге! Это, сука, смешно! — развёл я руками, а мои придурки, которые