Профессор уже был готов к продолжению драки и на манер профессионального бойца, отточенным движением занес кулак над головой, приготовившись осыпать незваного гостя ударами, в надежде, что профессиональный наемник падет под натиском профессионального учителя, но тот не двигался. Лишь слабое покачивание груди, говорило о том, что наемник жив. Распластавшись на полу в неестественной позе, он погрузился в забытые, уже не представляя никакой угрозы.

Позволил себе короткое ликование удачным исходом сражения, Иван вскочил в полный рост и не обращая внимания на ошарашенную Софию, принялся быстро обыскивать карманы неподвижного наемника в поисках ответов, которые, впрочем, и так знал. Он знал, что это человек Планкина, а значит безумному коллекционеру удалось их разыскать всего за один день. В одном из карманов, он нашел миниатюрную фотографию Ивана и Софии, сделанную камерой наружного наблюдения в пригороде Санкт-Петербурга несколькими днями ранее. Сомнений не оставалось, это человек коллекционера.

– Где Питер и Лебелетье? – голос Ивана был решителен и быстро вывел сонную Софию из ступора.

– Два соседних бунгало, – ответила девушка и прильнула к узкой полоске света в расщелине между досками в двери. В отличие от профессора, София успела привести себя в порядок. Пока историк спешно обшаривал карманы наемника, воровка оделась и даже заплела тугой пучок на голове, явно готовясь к заварушке.

Наконец успокоив сбившееся, дыхание профессор вдруг осознал, что после неожиданного пробуждения ничем не прикрыл свою наготу и стоял в центре бунгало в своем естественном обличие. Мысленно радуясь тому, что воровка занята изучением обстановки за дверью, он быстро метнутся к прикроватному стулу и судорожно принялся натягивать непослушную ткань.

– Спокойней док, – не отрываясь от двери произнесла София: – Я уже все видела! – несмотря на то, что в голосе воровки звучали нотки издевки, профессор не обратил на них внимания, лишь криво улыбнувшись в ответ.

– Как все плохо? – закончив со сборами наконец спросил Иван, взваливая на спину небольшой рюкзак, единственным содержимым которого был старый дневник капитана Робертса.

– Я вижу не больше двух дюжин человек, но как ты понимаешь их многого больше.

– Почему так тихо? – перетаптываясь с ноги на ногу переспросил Иван.

– Дождь, – замолчав девушка подняла глаза на профессора: – А еще автоматный ствол, смотрящий тебе в лицо, весомая мотивация, чтобы не поднимать лишнего шума.

– София, – историку было не просто просить девушку, идти на очередной риск, но иного выхода у него просто не было: – Мне нужно, чтобы ты вызволила их…

– Ну конечно, – просьба историка как очевидно не стала какой-то неожиданностью для воровки. Вероятнее всего она так же как и Южин видела лишь один возможный вариант из тысячи и догадывалась как будут распределены роли: – А ты в это время снова проберешься в пещеру? – в голосе девушки отчетливо слышалось недовольство, не взирая на то, что как и профессора она не видела иного выхода. Историк был единственным, кто мог найти послание капитана Робертса, а София единственная кто сможет незаметно пробраться в обыскиваемые бунгало и предупредить подельников. В этом уравнении все были на своих местах, за исключением одной переменной, о которой оба знали и предпочитали молчать.

– Я хочу, чтобы вы подняли тревогу, как только сможете убраться подальше от деревни, – вкрадчиво произнес Иван, после секундного молчания. Он так же как и воровка понимал, что истязаемые сейчас туземцы попали в немилость маньяка только из-за них и профессор решил, что раз не может спасти, то хотя бы должен дать им возможность обороняться.

– Иван, – наконец оторвавшись от «смотрового окошка», произнесла София и сделав шаг навстречу историку, накрыла его руки ладонями. Она понимала, что задумал профессор: – Ты совсем недавно в этом бизнесе и надеюсь, не на долго… – замявшись, София пыталась подобрать «правильные» слова: – Ни ты, ни я ничего не должны этим людям, они три сотни лет прожили в ожидании этого и я надеюсь, ты понимаешь, что не мы виноваты в том, что там творится.

– Ты сделаешь то, о чем я прошу? – Южин знал, что каждая секунда не счету, и вступать в бессмысленный спор не желал.

Расстроенная настойчивостью мужчины, воровка отступила назад и взглянула на наемника. Неподвижный военный, продолжал мирно лежать на полу и Софии потребовалось лишь одно умелое движение, чтобы снять с его плеч кобуру и с натянутой улыбкой протянуть ее профессору: – Конечно, сделаю, ведь мы обязаны спасти мир! – несмотря на нескрываемое недовольство в голосе, Иван понимал, что воровка выполнит его просьбу и улыбнувшись, позволил себе то, на что не решился бы при иных обстоятельствах. Одним движением притянул податливое тело воровки к себе, в столь желанном поцелуе.

– Нам нужно торопиться, – спустя несколько невероятно долгих мгновений девушка все же выскользнула из крепких объятий и заливаясь краской, шагнула к единственному окну: – Все чисто, пора идти… Справа густая чаща, думаю сможешь пробраться незамеченным, – быстро проведя рекогносцировку, воровка обернулась и жестом указала историку на «выход»: – Поспеши, не уверена, что еще представится подобный случай.

Повинуясь приказу, Иван двинулся к окну и уже приготовился перескочить невысокое препятствие, но цепкий хват миниатюрной руки, легшей на его запястье, заставил мужчину остановиться на месте. Позволив себе непростительно длительное промедление, всматриваясь в испуганные глаза Софии, Иван спустя несколько секунд наконец мягко отстранил воровку и вяло улыбнувшись, быстро выскочил наружу.

Тут же пригнувшись к земле, словно бывалый партизан, Южин быстрыми движениями принялся продираться сквозь густые заросли Габонской зелени. Проливной дождь, с каждым мгновением усиливался и работал на руку Южину. В таком непроглядном потоке воды, историк мог бы двигаться не пригибаясь, при этом не боясь быть замеченным. Время для нападения Планкин выбрал весьма удачное, первые рассветные лучи только-только подернули небо, и вся деревня была сомкнута крепкими объятиями ночи.

Продираясь сквозь высокую траву, Иван несмотря на все затруднения сумел достаточно быстро преодолеть расстояние в пятьдесят футов и нырнуть в густую чащу. Среди монументальных стволов и раскидистых крон деревьев, Иван был практически невидим для случайного глаза.

На мгновение остановившись, историк вскинул голову вверх и удостоверившись, в верности выбранного направления, уже был готов перейти на мягкую трусцу, но внезапно всплывшие из его памяти испуганные глаза Софии, что смотрели на него всего несколько мгновений назад, заставили его поежиться и оглянуться назад. Историк знал чем так напугана воровка. Она вряд ли беспокоилась о своем побеге, в ее глазах читался страх за профессора. Понимая это, он оглянулся в надежде не увидеть спешащую ему на выручку воровку и был рад, когда увидел, грациозно передвигающуюся фигуру Софии, в противоположном направлении.