— Хорошо, только не забудьте, что мы не будем открыватьстрельбу — я не хочу, чтобы Эйвери пострадал…

— Сестренка, бля, ты чо несешь? Мы пойдем, куда хотим, внатуре, у нас пушки…

— Я вам нужна. Я знаю код сейфа.

Рибок, весь напрягшись, тычет в нее стволом пистолета.

— А я знаю, как пользоваться этой вот фигней, сукабеложопая!

— Тогда застрели меня, — говорит она, пожимая плечами, вновьудивляясь собственному хладнокровию. Но она знает, что делает. Собственно, ейдействительно все равно. Ей все безразлично, кроме Эйвери. А Эйверисобственность Вельмы. Вот чего люди не понимают. Эйвери принадлежит ей. Он —краеугольный камень, он — Мужчина, она — Женщина, и ничто этого не изменит —вот что пора бы понять людям. — Мне все равно, честно, продолжает она, пожимаяплечами. — Пытайте меня. Убейте. Если по-моему не будет, значит, всеотменяется.

Ви-Джей выпячивает челюсть. Приставляет дуло револьвера к еещеке.

Она заглядывает в глаза Ви-Джея:

— Давай. Выбрось деньги на помойку.

Ви-Джей смотрит на нее ровно десять секунд. Затем опускаетревольвер и, перегнувшись назад, пригибает Рибоков пистолет вниз.

Прямо на столе. Он имеет ее прямо на столе и шепчет ей:"Я тебя люблю". Он раздвинул ей ноги, сжимая своими большими, грубымируками ее костлявые коленки, штаны у него спущены, бедра у нее целлюлитные, онавырядилась, как проститутка, и…

ОН ШЕПЧЕТ ЕЙ: "Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ".

Тут Эйвери, дернув головой, оглядывается на них, рот у негоразинут, он пыхтит от натуги, лицо в пятнах, со лба капает пот, Эйвериудивленно моргает. — Вельма заперла дверь… — выпаливает он. Тут онприглядывается к Барбаре и осознает, что она, должно быть, сделала себе личныйключ.

Затем — это видно по его лицу — он отдает себе отчет в том,что стоит посреди кабинета со спущенными штанами, воткнув член в Вельму,которая полулежит на столе с раздвинутыми ногами, а у Барбары за спиной, выглядываяиз-за ее плеч, маячат двое незнакомых негров.

— О Боже милосердный, о Пресвятая Дева Мария, — шепчет он,выдергивая пенис и подхватывая штаны, а Вельма открывает глаза и, увидевБарбару с Рибоком и Ви-Джеем, начинает визжать.

Вельма соскальзывает со стола, прячется за ним, скорчившись.Эйвери нажимает на кнопку бесшумной тревоги, но она не срабатывает; Барбараотключила сигнализацию.

Однажды, давным-давно, когда Барбара была маленькой девочкойи жила во Флориде, она видела ураган. Она гостила тогда на ферме, где еедедушка выращивал апельсины. Ее бабушка держала кур. Глядя в дырочку на стенеукрытия, выстроенного на случай ураганов, Барбара увидела, как одна курицараспростерла крылья и, подхваченная ветром, взлетела, исчезла в небе, средикипящих туч. И вот теперь Барбаре чудится, будто сильный-сильный ветер погоняетее, давит на спину, вталкивает в комнату — только этот ветер внутри нее, и онаделает то, что хочется ветру, и он несет ее по комнате, кружит, как торнадо,вокруг стола, кружит, кружит и воет ее голосом:

— Вот как она тебя изловила, Эйвери! Вот как ей это удалось,вырядилась под проститутку и правильно сделала, потому что она, шлюха, изловилатебя своей мандой как капканом, гнусная ШЛЮХА!

Эйвери подтягивает штаны, видит, как входят Рибокс Ви-Джеем,лезет в ящик стола. Но ветер толкает Барбару к столу и она задвигает ящик,придавив Эйвери руку:

— НЕТ.

Эйвери скулит от боли, и этот звук что-то высвобождает вБарбаре: точно пробку вытаскивают, и она думает: "Я забыла, каково это,когда тебе хорошо". Так хорошо и легко ей было лишь в детстве, донекоторых событий.

И тут же она настораживается, услышав шум, который доноситсясо стороны Вельмы. Вельма, бормоча под нос ругательства, ползет к боковойдвери, двери своего кабинета, надеясь добраться до телефона и вызвать полицию.

Глядя Ви-Джею в глаза, Барбара произносит:

— Не упусти ее, это у нее деньги. СТРЕЛЯЙ ПО НОГАМ.

Ви-Джей выхватывает револьвер… но что-то мешкает. А Вельмауже взялась за дверную ручку.

— Барбара, о Господи Боже! — вопит Эйвери, прижав к животусвою раздутую, ушибленную руку.

— Ви-Джей, — говорит Рибок. — Блин. Просто схвати ее.

— НЕТ, СТРЕЛЯЙ ПО НОГАМ, ПРОКЛЯТЬЕ, ИНАЧЕ НАМ ДЕНЕГ НЕВИДАТЬ! говорит Барбара, говорит "крупным шрифтом", в ее голосе реветтот самый ураган.

Гром — оживает револьвер Ви-Джея.

Вельма истошно кричит, и Барбару вновь захлестывает волнаблаженства: ошметки коленей Вельмы липнут к двери, врезаются в стены; на коверручьем течет кровь. Эйвери бросается к двери, и, чувствуя себя греческойбогиней, Барбара указывает на него Рибоку:

— Сделай этому изменнику больно! Врежь ему из пушки! Онсейчас нас обворует до нитки! ОСТАНОВИ ЕГО!!!

Рибок удивленно разевает рот, когда пистолет в его рукестреляет возможно, он так и не решился нажать на спуск, просто пальцы свеласудорога — и на спине Эйвери появляется дырочка с мелкими алыми лепестками,похожая на маргаритку, а рядом — другая дырочка…

Эйвери поворачивается всем телом, визжа, широко раскрыв рот,с глазами годовалого ребенка, напуганного собачьим лаем; Эйвери пытаетсяперехватить пули на лету своими пухлыми пальцами — раньше она почему-то незамечала, какие они у него пухлые, — а Барбара берет Рибока за руку инаправляет дуло книзу, на пенис Эйвери (его незастегнутые брюки опять упали).Она нажимает на спуск, и кончик его пениса исчезает — этот пенис она видела доэтого всего раз, необрезанный, с забавной такой пипочкой, как у шланга, наконце, — и Барбара кричит:

— Теперь ты обрезан Эйвери изменник трахал эту шлюху подлец!

Рибок и Эйвери одновременно и почти одинаковыми голосаминачинают вопить.

Тут Барбара слышит всхлипы Вельмы. Подходит к ней, по дорогеподхватив со стола какой-то предмет, даже не сознавая, что именно взяла, покане встает на колени рядом с Ведьмой, которая пытается отползти, а Барбаравонзает ей в шею шип для бумаг, знаете, такие шипы дети делают в подарокродителям на школьных уроках труда, из гвоздя и маленького деревянногокругляша, на шип наколото несколько квитанций, которые покрываются кровью,когда гвоздь — ХРЯСЬ! ХРЯСЬ! — трижды вонзается в шею Вельмы, вонзается вчетвертый раз, а Эйвери вопит громче и громче, Ви-Джей оборачивается к нему скриком: "ЗАТКНИСЬ, БЛЯ!" и срезает Эйвери макушку в тот самый момент,когда Барбара опять вонзает шип в Ведьму — ХРЯСЬ-СЬ! — загоняет гвоздь Бельмеза ухо, и та, внезапно обмочившись, перестает биться, недовсплеснув руками,замирает…