– А потом врач появился и объяснил, что речь уинсультников не всегда сразу пропадает. Болезнь такая, сначала чуть-чутьдолбает, а потом добивает. А улыбка – это «гримаса удара», она почти у каждогобольного возникает. Оставалось лишь надеяться, что к ней речь вернется иПелагея назовет имя своего лучшего друга. Да только она умерла и тайну с собойна тот свет уволокла.

– Значит, документы неизвестно где, – подвелая итог беседы.

– Да, – закивала Света, – и нам теперь всюоставшуюся жизнь придется бояться.

– Чего? – уточнила я.

– Не поняли? – сделала изумленное лицоженщина. – Рано или поздно истории болезней всплывут. Уж наверное, Пелагеярассказала обо всем своему другу!

Павел закрыл лицо руками.

– Я больше не могу! Поверьте, устал так, что ирассказать нельзя. Вы правы, я выдумал проклятие из глупого, тщеславногожелания выделиться. Мне так хотелось быть особым, не мальчиком из спецприютадля детей, перенесших стыдное заболевание, а ребенком из уважаемой семьи. А тут– папа и мама дипломаты... дворяне... родовая легенда...

– Вполне объяснимое желание, – сказала я. – Ивы сумели вырваться из социальных низов, а такое не каждому удается.

– Но выдумка стала явью – они все умирали! –простонал Павел. – Поверьте, я их не убивал. Зачем? Ну какой смысл мнеизбавляться от Алены, Жанны или Ксюши? Мне везло на женщин, они все былизамечательными! А теперь вот Вера...

– Вы с ней не успели расписаться, – сказала я,– тут случилась осечка.

– Он сделал Путинковой предложение, – влезла вбеседу Светлана, – и злой рок вмешался.

– Однако Рита Фомина, которой Павелнеоднократно обещал жениться и с которой после смерти Ксюши поддерживалинтимные отношения, живехонька-здоровехонька, – сказала я.

– Что еще за Фомина? – поразилась Светлана. –Я о ней ничего не слышала!

– Павел был с вами не до конца откровенен, –кивнула я. – Рита – это слишком личное, ведь так?

Брыкин опустил голову и прошептал:

– Да, я сменил фамилию, прописался к НинкеКосой, выдавал себя за ее внука, устроился в нормальную школу, получилаттестат... Да, женился на Алене, чтобы без проблем попасть в институт...Расписался с Жанной, потому что знал: ее отец совсем не бедный инженер. И сКсюшей по расчету в загс пошел... Но я их не убивал, нет. Они сами умирали, а япугался до обморока, боялся, дрожал...

– Вас ведь не выдуманное проклятие пугало? –сказала я. – Вы по другой причине впадали в панику, так?

– Я их не убивал, – твердил Павел, – нет, неубивал!

– Верю, – кивнула я, – вы их не убивали, новсе же именно вы лишили их жизни. Что называется – хотели как лучше, аполучилось как всегда.

Брыкин замер с широко распахнутыми глазами.

– Вы о чем? – с трудом выдавил он из себя.

Я открыла сумочку и вынула ежедневник.

– Извините, записала для памяти, чтобы незабыть. Много лет назад в инфекционной больнице имени профессора Поповапроизошла кража – летом на склад поступил годовой запас антибиотика, на тотмомент самого мощного средства для борьбы с сифилисом, а через пару дней вселекарство исчезло, его украли. Следователь, который вел дело, отнесся к немухалатно. Милиционера не удивило, что больше со склада, на котором хранилисьдаже наркотики, ничего не пропало, сперли только антибиотик. Времена былидикие, больница экономила на всем, в том числе на охране, склад – вот ужпреступная халатность! – не был подключен на пульт, огромное количество дорогихтаблеток и ампул стерег дед с берданкой. Главврач клиники оправдывался надопросе, говорил: «Мы нищее госучреждение. Посмотрели бы вы на постельноебелье... Склад находится в подвале, там нет окон, попасть внутрь можно черезединственную дверь, около нее круглосуточно сидит охранник. Да и нас никогда необворовывали». Но в ту ночь бравый дедок заснул, а грабитель открыл ключамидверь и утащил, что ему было нужно, – тот самый антибиотик. Весь, без остатка.Через некоторое время дело об ограблении склада легло на полку,охранника-дедулю уволили, главврач получил выговор, и история поросла быльем.Но если дело сдано в архив, оно не исчезает, лежит себе, пылится. За каждымчеловеком тянется по жизни след из документов. Скажите, Паша, а Рита Фомина,учась в техникуме, подрабатывала?

Брыкин молчал.

– Чем вас напугал мой вопрос? – улыбнулась я.– Девушке нужны были деньги на жизнь. Это же естественно. Так она где-тоработала?

– Да, – выдавил из себя бизнесмен.

– И где?

– Вы хотите, чтобы я вспомнил малозначительныефакты чужой биографии хрен знает какой давности? – вскинулся Брыкин. – Рита сместа на место скакала. Мыла полы в стоматологии, убирала кабинет гинеколога,всего не вспомнишь.

– В основном работала уборщицей по медицинскимучреждениям, так?

– Ну да, – кивнул Павел, – в больницах всегдатребуются санитарки, туда легче устроиться. Но потом Рита поучила диплом ибольше никогда не бегала со шваброй.

– Интересное совпадение, – медленно сказала я,– в то время, когда случилось ограбление склада, Маргарита Фомина трудилась втой самой инфекционной больнице. Вернее, она нанялась на работу в июне иуволилась в конце сентября. Думаю, Рита втерлась в доверие к деду-охраннику иподсыпала ему в чай снотворное. Кстати, уборщицы имеют доступ к запасным ключам,они же моют полы повсюду. Странно, что Рита не попала под подозрение. С другойстороны: тихая, исполнительная девушка-студентка, ни в чем предосудительном незамечена, а следователь попался безответственный... Фомина очень любила вас,помогала вам всегда и во всем. Ведь так, Паша, это же была ваша идея?

– Господи, зачем ему самосвал какого-тоантибиотика? – искренне удивилась Светлана. – Лекарство в аптеке купить можно!

– В общем-то, да, но при наличии рецепта, –ответила я. – Только Брыкин не мог пойти ни за рецептом к врачу, ни в аптеку кпровизору. Ведь так? Павел, я права? Вы хотели их вылечить, да? Пыталисьсохранить тайну?

– О чем она говорит? – спросила Света. – Паша,чего я не знаю?

– Не только вы, – вздохнула я, – но иостальные тоже. Сам Брыкин не подозревал о последствиях!

– Павел! – топнула ногой Света. – Немедленнообъясни!

Бизнесмен вздрогнул, встал и забегалвзад-вперед по кухне.