– Я только что вернулась домой, – улыбнуласья, – услышала голоса и решила посмотреть, кто на кухне.

– Я думал, вы давно легли, – пробормоталБрыкин.

– Исидор меня отправил в город по делам, –ответила я, всматриваясь в женщину, которая сидела спиной к двери, еерыже-каштановые волосы показались мне знакомыми.

– Можете быть свободны, – нервно сказал мнеБрыкин.

– Давайте заварю вам чай, – предложила я,делая шаг к плите.

– Уже поздно, – категорично заявил Павел, –ваш рабочий день истек. Да и теперь вы служите у Сиди секретарем, можете забытьо домашнем хозяйстве.

– Мне совсем не трудно, – проигнорировала яслова бизнесмена, – сделаю все не в службу, а в дружбу.

– Спокойной ночи! – попытался выставить менявон Брыкин.

Но я уже подошла к столу, села на стул,посмотрела на молчавшую тетку и воскликнула:

– Светлана? Вы одна? А где ваш муж Константини дочь Василиса? Они в гостиной? Принести им туда ужин?

– Моя семья дома, – процедила Света.

– А вы, значит, пришли в гости к лучшемуприятелю? – нагло спросила я.

Светлана прищурилась.

– Однако поломойки нынче на короткой ноге схозяевами, – процедила она. – За столом пристраиваются как свои. Ты ничего неперепутала? Ступай, вымой унитаз!

Павел потер затылок.

– Лика, послушайте. Света слегка не в духе, вынам сейчас не нужны, идите отдыхайте. Мы хотим обсудить сугубо личные дела безпосторонних. Извините за откровенность, но деликатного намека вы не поняли.

– Ты ей еще лезгинку станцуй, – обозлиласьСветлана. – Кто у кого в услужении? Эй ты, вали отсюда!

– Зря горячитесь, – пожала я плечами, – хотяваше волнение понятно. Наверное, Пелагея Андреевна умерла? Примите моисоболезнования. В ее-то возрасте с инсультом медицине не справиться.

Павел отскочил к плите и задел спинойалюминиевую кастрюльку, стоявшую на горелке.

– Какая Пелагея Андреевна? – Светланапопыталась разыграть передо мной спектакль.

– Суворова, – охотно уточнила я, – ваша мать.

– Чья мать? – не сдавалась Света. – Бредкакой-то!

– Вовсе нет, – возразила я. – Хотя, конечно,настоящей любящей матерью даму, которая заводила детей лишь для того, чтобывыжимать из их отцов деньги, нельзя назвать. Она наградила вас сифилисом, акогда правда выплыла наружу, бросила двух дочерей и сына. Вам пришлось тяжело,в особенности Лене. Так, Света?

Павел, держась за стену, подошел к табурету ирухнул на него. Светлана молча смотрела на меня.

– Вы же Лена? – спросила я. – Вам было хужевсех. Детство – сплошной кошмар: постоянные болезни, жизнь взаперти, никакихподруг, кроме сестры Кати. Но с ней вы не хотели общаться. Представляю, чточувствовала маленькая девочка, прикованная к кровати, какие мысли бродили у неев голове. А потом вы очутились в больнице, затем в спецдетдоме. Там встретилисьс Катей, но не наладили с сестрой дружбы. Думаю, вы не хотели, чтобы около васпостоянно был человек, напоминавший о прошлом. Прошли годы, и вдруг объявиласьПелагея Андреевна. Она постарела, лишилась всех кавалеров и стала требовать отдетей денег. Чем она вас шантажировала? Хотя, пожалуй, я знаю ответ на вопрос.Вы все, Катя, Лена и Павел, сделали одну ошибку: выкупили свои истории болезнииз кожно-венерологического диспансера, но забыли про документы в инфекционнойбольнице.

– Вы кто? – мрачно спросила Светлана. – Может,хватит прикидываться домработницей?

– Частный детектив Евлампия Романова, –представилась я, – меня нанял Григорий Селезнев.

– Гришка решил меня погубить? – ахнул Брыкин.– Вот мерзавец! Я его со школьной скамьи на своей спине тащу, взял на фирму,обеспечил работой, а он... Захотел лучшего друга шантажировать? Решилпокопаться в моем прошлом.

– Вы ошибаетесь, – остановила я Павла. – Гришаверил в вашу сказку про проклятие и, как он нам сказал, хотел, чтобы кто-нибудьприсмотрел за Верой. Селезнев предполагал, что девушке грозит нешуточнаяопасность. И, к сожалению, оказался прав.

– Я их не убивал, – тихо сказал Павел, – ниодну пальцем не тронул, ни Алену, ни Жанну, ни Ксюшу. Они сами умерли.

Светлана, всплеснув руками, заорала:

– У вас нет никаких доказательств! Вам нечегонам предъявить! Нет документов! Вы несете бред! Павел Брыкин – сын дипломатов,погибших в Анголе, он никогда не болел сифилисом. С чего вы взяли, что я егосестра? О какой Лене идет речь? Меня зовут Светлана Викторовна Краснова. СПавлом мы давние приятели, какие нас соединяют отношения, вас не касается. Мылюбовники! Спим вместе! Кому какое дело, а? Пашкины жены умерли, в их смерти ненашли ничего криминального! Вот!

Я подняла руки.

– Спокойно, Света. Профессионалы из внешнейразведки утверждают, что самое трудное – придумать агенту биографию. Как нистарайся, всегда останутся следы, документы, люди, которые могут егоразоблачить. Для начала скажу: в МИДе ничего не слышали о семейной паредипломатов Брыкиных, погибших в Анголе. Этих граждан не существовало. Павлустрастно хотелось выпендриться перед одноклассниками, отсюда и выдуманнаялегенда о фамильном проклятии. История не очень оригинальная, наверное, мальчиквычитал ее в какой-то книге, а потом вспомнил. Очень впечатляет и сообщение остаринной семейной Библии в кожаном переплете с настоящими драгоценными камнями.Жаль только, что Павел никому раритет не показывал, даже верному Селезневу.Может, покажете мне Библию, а, Павел?

Хозяин отвернулся к окну, Светлана молчасмотрела на меня.

– Так я и думала, издания не существует, какне было и дворянского рода Брыкиных. Кстати, Светлана, именно вы навели меня наподозрение в отношении семейной истории Павла, – заявила я.

– Я? – поразилась грубиянка. – Вот уж вранье!Мы с вами ни разу не беседовали с глазу на глаз.