имеет права, — с улыбкой сказал Сайм, заглядывая в комнату сестры.

Айна резко отшатнулась, будто ее ударили. Она ненавидела себя за то, что оказалась так слаба перед поцелуями Тэумара.

— Тэумар зашел проведать меня и уже уходит. Он был здесь ради Иви, — проговорила она безжизненным голосом.

— Не совсем так! — мрачно возразил тот, поднимаясь.

— Благодарю, что навестил, но тебе пора в Лянсиду, к отцу! Наверняка ему твоя забота нужна больше, чем мне! — сказала Айна.

Сайм фыркнул про себя. Ну что за детские забавы!

— Ты в Лянсиду? — обратился он к Тэумару. — Я как раз собираюсь за Мерьятой. Можем поехать вместе… У еще нас не было шанса познакомиться…

— Нет, я не поеду прямо в Лянсиду. Мне нужно завернуть в лес, к Укке… — ответил Тэумар, — Но в следующий раз я с радостью составлю тебе компанию… Прощай, Айна! Будь счастлива!

И, не взглянув на нее, он быстрым шагом вышел из комнаты.

Айна соскочила с кровати и подошла к окну, из которого виднелся лес, часть двора и угол конюшни.

Сайм внимательно наблюдал за ее побледневшим лицом и дрожащими ресницами.

— Это, разумеется, не моя забота, дорогая сестренка, но хочу спросить: ты совершенно уверена в правильности своих поступков?

Айна оторвала взгляд от окна и посмотрела на него — беспомощно, обреченно.

Иви вышла на улицу, — никак не сиделось ей в комнате. Она не могла избавиться от приступа грусти. В глубине души она все же надеялась, что Тэумар одумается, и со временем осознает, что не способен без нее жить, что она для него дороже всех на свете…

Иви медленно шла по краю леса, невольно перебирая в памяти события последнего года и с унынием понимала, что ничего выдающегося, в её с Тэумаром жизни, никогда не происходило. Спокойно, размеренно текли их дни и ночи.

Тэумар приезжал, уезжал, дарил ей подарки, иногда рассказывал о придирках и выходках отца, — вот, пожалуй и все, что между ними было. Была и страсть, особенно в первые месяцы, но дальше спальни она не распространялась. В будничной жизни Тэумар не проявлял ни нежности, ни особой заботы. Когда Иви жаловалась на это матери, то Ния убеждала ее, что подобная особенность характера присуща многим мужчинам. Ее отец тоже не был слишком ласков, и на поверку, даже о семье не сумел позаботиться как следует, оставил без денег и с долгами…

Лэми тоже не знал, чем себя занять. Он маялся… В вынужденной разлуке образ Айны не так яростно терзал его сердце, как теперь, когда он вновь увидел ее и понял, что эта женщина никогда не будет принадлежать ему безраздельно, как раньше. Раньше Лэми думал, что корни их душ столь глубоко проросли друг в друга, что никакая на свете сила не способна разорвать эту связь. Поездка в Сетао подорвала все его прежние устои. Лэми приобрел опыт и не был уверен, желает ли поделиться этим опытом с Айной.

Но при виде её красивого, чуть осунувшегося лица, обветренного пережитыми невзгодами, в душе вспыхнул пламень прежней любви, словно ветер подул на остывающие угли. Лэми вспомнил, как мечтал о свадьбе, о детях, которые у них будут…

Он остановился у громадной ели, той самой, под которой стоял в ту лунную ночь, когда Айны выскользнула из дому, воспользовавшись тем, что мать и нянька крепко спят.

И ему никак не хотелось верить, что крик неведомого существа, прозвучавший тогда во тьме на самом деле посулил им беду и разлуку. Но ведь Айна еще не дала окончательного ответа…

На какой-то миг Лэми ощутил беспомощность и ревность.

— Лэми?

Он обернулся с забившимся сердцем.

Иви, отодвинув широкую еловую лапу, посмотрела на него из полумрака леса, уже тронутого легкими, опадающими росой сумерками.

— А, это ты… — Лэми не смог сдержать разочарования.

— Меня Тэумар бросил! — сказала Иви, просто для того, чтобы завести разговор.

Ей не хотелось говорить с самой собой. Она даже обрадовалась, что встретила Лэми. Кора была к ней добра и участлива, но Иви все равно не осмелилась доверить ей своих душевных тайн.

— Узнал о Сайме? — равнодушно спросил Лэми.

— О Сайме я ему сама рассказала…

Они помолчали, слушая треск кузнечиков в траве.

— А что Айна? — спросила Иви.

— Не знаю… Есть время подумать.

— Тебе или ей?

— Наверное, обоим, — неохотно отозвался Лэми.

— А я хочу вернуться в Сетао. Здесь невероятно скучно! — Иви передернула плечами.

Они услышали топот копыт и снова замолчали. По узкой тропинке за деревьями неспешной рысью ехал Тэумар — с опущенной головой и поникшими плечами.

— Он задержался! Наверное, навещал Айну, — предположила Иви и спросила: — Так вы поженитесь?

Но Лэми не успел ничего ей ответить.

— Тэумар! — разорвал предвечернюю тишину леса пронзительный девичий крик.

Он резко осадил коня.

Айна босиком, с летящими волосам и пылающим лицом бежала вслед за ним по тропинке.

— Тэумар! Подожди!

Он спрыгнул с коня и замер, повернувшись к ней лицом.

Она подбежала, и он поймал ее в объятия. Айна обхватила его руками за шею и сама прижалась горячим ртом к его губам.

— Прости меня, прости! Я согласна! Согласна! Я поеду с тобой, куда захочешь… всегда буду с тобой, всегда… я люблю тебя… — шептала она, покрывая исступленными поцелуями его лицо.

В ее ясных голубых глазах плясали золотисто-алые искры, падающего за горизонт заката. Тэумару хотелось рыдать от невозможного, охватившего его счастья…

Иви смотрела на слегка побледневшего Лэми и думала о том, что уж ему, наверняка тяжелее, чем ей.

— Я решила вернуться в Сетао на днях, — сказала она, — Может быть ты согласишься проводить меня?

Лэми вздрогнул и повернулся спиной к лесной тропинке, чувствуя, как тяжелый груз валится с его души.

— Отчего бы и не проводить? — пожал он плечами, — В Этэляне мне делать нечего!

— Покажи мне лес, — попросила Иви, — я слышала здесь растут удивительные волшебные цветы…

— Идем! Но, к сожалению сейчас не полнолуние и ты не увидишь, как они пьют лунный свет…

Айна страшно волновалась, по понимала, что Тэумар прав: лучше увидеться с Изнером теперь, не откладывая — и разом избавиться от всех сомнений и страхов.

После того, как она догнала Тэумара на тропинке и призналась ему в любви, он посадил ее на коне и как есть: растрепанную, босиком увез в Лянсиду.

Изенар прогуливался в саду. Вынужденно пролежавший немало дней в постели, он ощущал, как затекли его, прежде подвижные мышцы, а ослабевшее бездействием могучие тело, требовало движения.

Сперва Изенар намеревался заняться своим любимым делом: метанием топоров в деревянный щит, крепко