тихую райскую музыку наигрывать и услаждать свой взгляд созерцанием безгрешных праведниц… и праведников в райских кущах.

Марков демонстративно задумался, шевелил губами, загибал пальцы на обеих руках, вздыхал, возводил глаза к потолку и, наконец, изрек:

– Ошибаетесь, уважаемый! К этому времени вы уже всех праведниц… и праведников, и даже агнцов божьих перетрахаете, и вас, наконец, водворят на подобающее место, где мы и повстречаемся непременно.

– Богохульник!

Но Генка уже не слушал: двумя строго дозированными глотками он принял свои положенные «фронтовые» чистого спирта, громко выдохнул несколько раз, помотал головой. Потом протянул емкость обратно Сердюку и добавил примирительно и умиротворенно:

– Но ты не расстраивайся, там, где мы с тобой окажемся, блудниц чертовых на всех хватит! И шила…

Марков развернулся и быстрым шагом двинулся по коридору, однако, внезапно что-то вспомнив, через два шага обернулся и угрожающе рыкнул:

– Смотри, не пей, пока я не вернусь! – И быстро скрылся за переборкой.

Сергей, проводив Генку взглядом, повернулся к Корчинскому:

– Эдуард, расскажи сейчас капитану своими словами о нашем недавнем маленьком совещании. И о Генке… Ну, кроме «шила» и других теологических изысков.

Он терпеливо дождался, когда доктор закончит рассказ:

– Теперь за дело, мужики. Вы послушайте внимательно, что я этому супостату говорить буду. Если что не так или лучший вариант есть, то перебивайте меня сразу. Начали!

– Капитан, вы готовы слушать внимательно?

– Да.

– Сейчас, буквально у вас на глазах, мы приведем в исходное все механизмы и системы. Почти все. Вы вновь получите контроль над лодкой. Затем малым ходом подойдете к месту затопления нашего корабля. Там отыщете две шлюпки с людьми и два больших спасательных плота. В этот момент несколько человек из нас поднимутся на верхнюю палубу через кормовой люк. Ни одного вашего моряка не должно быть в этом время наверху. Мы самостоятельно организуем переправу наших людей с плавсредств на борт ПЛ, а затем через тот же люк спустим их вниз. После этого мы передадим вам пленных моряков во главе со старпомом через верхнюю палубу. Потом, капитан, у нас будет настоятельная необходимость продолжить этот разговор. – Сергей оглянулся на своих друзей и увидел поднятый вверх большой палец Корсунова.

– Отдельно предупреждаю, капитан: не делайте глупостей! Как вы поняли, время запугиваний прошло. Теперь мы станем действовать без всяких дополнительных демонстраций. Мы приняли ряд мер, которые позволяют перехватить контроль над субмариной в любую секунду. Кроме того, у стеллажей с боеголовками и на крышке реактора постоянно будут находиться два человека, надежно изолированные от всех и всего. Без какой-либо команды и разрешения они моментально приведут в действие взрывные устройства, если только заподозрят что-то неладное.

Поймите, мы не хотим конфликта, но в случае малейшей угрозы жизни и здоровью кого-либо из членов нашего экипажа, будем действовать предельно жестко. В запасе есть еще много различных способов для осуществления этого. Но и в дальнейшем мы постараемся без эксцессов завершить наше вынужденное знакомство. Впрочем, оговорим это потом.

Прошу вас самостоятельно на связь со своей базой не выходить, а на их запросы отвечать, что все идет по плану.

– Что вы собираетесь предпринять потом?

– Я же сказал, капитан, что мы вернемся к диалогу, когда все наши люди будут находиться на борту подводной лодки. Сейчас могу лишь сказать, что, несмотря на ваше явное недружелюбие, не станем принуждать к предательству, измене, другим бесчестным действиям. Все!

На этот раз Корчинский переводил медленнее, иногда подолгу подыскивая нужные слова и точные выражения. «Хотел, чтобы они поняли все буквально. Теперь это слишком важно», – оправдывался он.

Обращаясь снова к своим, Сергей сказал:

– Не нравится мне капитан. Очень не нравится. Голову даю, что в первый же подходящий момент он сделает какую-нибудь гадость и глупость.

– Михалыч, – не спеша проговорил Корсунов, – мы тут уже по ходу дела перемигнулись с Алексеем. Мысли у нас одинаковые и с твоими вполне совпадают. Капитану доверять нельзя. Он обязательно попытается воспользоваться любым моментом. А судя по всему, в вопросах «прикладной» эксплуатации своей техники он не силен. Да и вообще, все они, включая стармеха… Слишком продвинутые, что ли. Или, наоборот, тупые. Я ведь в свое время по долгу службы по кое-какой литературе, журналам, документации знакомился с их системами и механизмами, а главное, с методиками их обслуживания, профилактики, ремонта. Знаю, что плавающий экипаж у них всем этим абсолютно не занимается. Даже ППО и ППР, в нашем понимании, ни фига не проводят. Так, тряпочкой пыль протрут. А чтоб кувалдой и ломом разобрать главный редуктор и маневровое устройство по винтикам, а потом голыми руками заменить сломанные на хрен детали запчастями от пылесоса «Вихрь» – кишка тонка! Да для них все, что мы сейчас продемонстрировали, вроде фокусов Гудини или Копперфилда. Посмотри на их конструктивное исполнение – сплошная блочная система. Отдал пару винтов, блок вынул, достал новый из ЗИПа, вставил. И все! А если ручками сам не проковыряешь до последнего винтика, то и знать никогда не будешь, что как работает.

Я все это, знаешь, к чему? Сейчас у капитана как раз шанс появится. Как же: опять все управляется, функционирует; снова он хозяин положения. И ведь не сообразят, тупенькие, что все так и осталось под нашим контролем. Словам они не поверят. Для них это, как для меня устройство материнской платы компьютеров четвертого поколения. Вот и учудят. А мы просто вынуждены будем среагировать. И почти наверняка последствия окажутся необратимыми: мы их утопим или взрыв ядерной устроим. В общем, дверью хлопнем громко и красиво. Это – нормальная цена наших жизней. Наших, подчеркиваю! А не всех других, которые от нас ждут только спасения, а не красивой смерти. Поэтому американцам лучше не дать возможности даже попытаться этот надуманный шанс по-дурному использовать.

Угрожать, блефовать, стучать ботинком по пульту – у тебя это просто мастерски получается. Так и продолжай! Только сейчас нам нужны свои «живые» глаза там, среди них. Чтобы рулили, куда надо, погружаться не пытались, засад со стрельбой при открытии нам люков не устраивали, ну и так далее… В общем, я к ним пойду.

На протяжении всего этого монолога Сердюк согласно кивал головой, а Редин, прикрыв глаза, слушал внимательно, не перебивая. Теперь он словно очнулся:

– Да, все верно. Лучше тебя, Немо, кандидатуры нет. Ох, что ж я с ними сделаю, если с тобой хоть какая малость приключится… Ты со мной постоянно будь на связи, пока наших не найдем. Сначала из центрального, а потом с мостика. Затем сам спустишься на палубу и лично постучишь в кормовой люк.