для парнасцев форма была чем-то самодовлеющим, символисты всегда смотрели на нее лишь как на средство. Поэтому они готовы были отказаться от всех «правил» в области стихосложения, признавая, что каждый поэт волен сам создавать те формы, которые наиболее соответствуют содержанию его поэзии» (С. XXII). Стр. 15. — Анри де Ренье (Regnier, 1864–1936) — в молодости испытал влияние Малларме, но затем избежал крайностей символизма, стремился к ясности и пластичности образов. Статья М. А. Волошина «Анри де Ренье», опубликованная в январской книжке «Аполлона», стала одной из «предакмеистических» деклараций (наряду со статьей М. А. Кузмина «О прекрасной ясности»). О значении этой статьи в контексте акмеистической поэтики см.: Mickiewicz Denis. Apollo and Modernist Poetics // Russian Literature Triquarterly. № 1. 1971. P. 243, 245; Doherty. P. 12). Стр. 15–16. — «Почти одновременно с поэтическим движением во Франции началось схожее движение в Бельгии. В Брюсселе также образовались кружки молодых поэтов и возникли «маленькие журналы», поведшие борьбу с реализмом и натурализмом в литературе. Среди деятелей «молодой Бельгии» скоро выделились имена Жоржа Роденбаха (выступившего впервые еще в 70-х годах), Эмиля Верхарна (1883), Грегуара Ле-Руа (1886), М. Мэтерлинка (1889), Шарля ван Лерберга (1889), Макса Эльскана (1891)» (С. XXV). Стр. 16. — «Школа «научной поэзии» была основана Рене Гилем в самом начале символистского движения. Отвергая поэзию узко субъективную, возникшую из случайного вдохновения, Р. Гиль хотел, чтобы поэзия стала сознательной работой мысли и отправлялась от научных истин. Он стремился сделать поэзию «страстной метафизикой», которая синтезировала бы данные, добытые научным анализом. К Р. Гилю одно время примкнуло несколько видных писателей, и в годы 1887–1890 он издавал особый журнал для пропаганды своих идей, но в 90-х годах, в эпоху «торжества символистов», его учение было как бы совсем забыто» (С. XXVII). О брюсовской пропаганде «научной поэзии» Р. Гиля см. комментарий к № 4 наст. тома, а также: Азадовский К. М., Максимов Д. Е. Брюсов и «Весы» (К истории издания) // Валерий Брюсов. М., 1976. С. 270 (Лит. наследство. Т. 85); Дубровкин Р. Рене Гиль и Валерий Брюсов. Хроника одной переписки // Toronto Slavic Quarterly. № 8. Spring 2004). Стр. 21. — «Сам А. Де Виньи называл себя поэтом-философом. Это верно в том смысле, что все его стихи созданы раздумьем. Он никогда не предавался чувству непосредственно. Он никогда не выражал своих переживаний прямо, но искал для них какого-либо символа, или переливал их в форму эпическую или драматическую. Этим он отличается от других романтиков» (С. 19). Альфред де Виньи (Vigny, 1797–1863) представлен в книге отрывком «Природа» и ст-нием «Молчание». Стр. 24. — «Романская школа была основана в начале 90-х годов Ж. Мореасом и явилась реакцией против тех крайностей, в которые вдавались первые символисты. Отказываясь от произвола в творчестве, романцы звали к стройности античных образцов, космополитическому духу символизма противополагали национальные традиции искусства и думали найти обновление поэзии в подражании поэтам XVII века» (С. XXVI). Ж. Мореас (Moréas, 1856–1910) представлен в книге ст-ниями «Ноктюрн», «К Эноне», «Из “Сильв”». Стр. 33. — Гюго (Hugo, 1802–1885) представлен в книге ст-ниями «Мотылек и роза», «Писано в 1853 г.», «Писано в изгнании», «Орфей», «Саломон», «Возвращение императора». Стр. 34. — Поэт Морис Роллина (Rollinat, 1846–1903), поклонник и последователь Бодлера, снискавший себе славу «проклятого поэта» скандально-пессимистическими книгами «Неврозы» (1883) и «Бездна» (1886), представлен в книге ст-ниями «Отсветы» и «Продавщица раков». Стр. 35. — Верлен представлен в книге ст-ниями «Привычная мечта», «Сияние луны», «Ах, пока звезда денницы...», «И месяц белый...», «По тоске безмерной...», «Мне встретился рыцарь-несчастье...», «Небосвод над этой крышей...», «Жизнь скромная...», «Осенний вечер», «Песня к ней». Стр. 36. — Леконт де Лиль (Leconte de Lisle, 1818–1894) представлен в книге ст-нием «Слоны». Стр. 37 — Малларме представлен в книге отрывком из поэмы «Иродиада» и ст-нием «Лебедь».
18
Речь. 21 сентября 1909.
СС IV, ЗС, ПРП 1990, СС IV (Р-т), Соч III, Гумилевские чтения 1984, Лекманов.
Дат.: до 21 сентября 1909 г. — по времени публикации.
Перевод на англ. яз. — Lapeza.
Бородаевский Валериан Валерианович (1874 или 1875 — 1923) — поэт. Родился в семье помещика Тимковского уезда Курской губернии. После окончания Курского реального училища учился в Горном институте (1894–1900), затем работал инженером на угольных шахтах и фабричным инспектором. Выйдя в отставку (1908) жил в своем имении Петропавловка под Курском, занимая выборные должности в местном земстве. Он участвовал в «Академии стиха»; как и его жена (адресат стихов Вяч. И. Иванова), он был антропософом. После революции перебрался в Курск, работал в советских учреждениях и принимал активное участие в общественно-культурной жизни города.
Обладая выдающимся поэтическим дарованием, Бородаевский печатался скупо и редко — при его жизни мизерными тиражами вышли три маленьких книжки стихов — «Страстные свечи», «Стихотворения. Элегии, оды, идиллии» (обе в 1909), «Уединенный дол» (1914; часть тиража вышла под названием «На лоне родимой земли»), — сознательно отведя себе роль «поэта для немногих». Однако его «немногими» читателями были (и остаются поныне) истинные ценители поэзии, ставящие его творчество в один ряд с самыми замечательными явлениями русской философской лирики.
Стр. 5–6. — Яркой иллюстрацией сказанного может служить ст-ние «Ноктурно»:
Я тень зову, я жду Лейлы...
Пушкин
Ко мне в жемчужнице, на черных лебедях,
Плывешь, любимая, и простираешь длани,
С глазами нежной и безумной лани
И розой в смольных волосах.
Тоскуя ждешь, да примет берег мой
Твою ладью и спутников прилежных.
Два черных лебедя у каменей прибрежных
Плывут торжественной четой.
И камни острые вонзаются им в грудь!
И перья черные развеяны ветрами.
Расширенный мятежными зыбями
Влечется алый, алый путь...
Ко мне в жемчужнице, на черных лебедях,
Плывешь, любимая, и простираешь длани,
С глазами нежной и безумной лани
И розой в смольных волосах.
Как недвижимый страж, замерший на часах,
Я жду, когда, медлительно и строго,
Снесут тебя до бедного порога,
Подъяв на траурных крылах.
И слезы на обветренных глазах
Туманят даль: и пенистые гряды
Растут, гремят, вздымаются в громады,
Изнемогая на камнях.
Тоскуя ждешь, да примет берег мой
Твою ладью и спутников прилежных.
Два черных лебедя у каменей
