этом большом пустом доме. Это был первый раз, когда мы остались наедине. Я всегда избегал ее. Это было странно — мой отец женился на женщине на несколько месяцев моложе меня. Которую он в основном игнорировал и относился к ней как к собственности, точно так же, как ко мне и Крю относился как к сотрудникам, а не как к семье. По крайней мере, мы были друг у друга, в той или иной степени. У Кэндис никого не было. Деньги и красота, но никакой любви или власти.

Я верчу стакан, наблюдая, как янтарная жидкость плещется вверх и капает вниз.

— Изменяла Артуру Кенсингтону с его сыном? Контролировала меня, угрожая рассказать моему отцу о том, что произошло между нами? Для нее это было волнующим событием. Навязчивая идея. Все, что у нее было в жизни. И я не понимал этого, пока не стало слишком поздно. Я думал, она просто хотела провести ночь, чтобы забыться, чего я и искал. Крю женился на Скарлетт. Я бы не стал генеральным директором. Казалось, что ничего по-настоящему важного не было — как будто вся моя жизнь была разрушена за долю секунды. И каждый раз, когда мой отец переводил Крю на дело, над которым я работал, а я сидел молча, я знал, что мщу ему другим способом. Но это было только для меня. Я не хотел, чтобы он знал.

— Она все равно ему рассказала? — Спрашивает Ханна.

— Она сказала ему, что беременна. Я думаю, чтобы привлечь его внимание. Чтобы напугать меня, потому что я все больше и больше уставал? Я не знаю. Несмотря на это, мой отец удачно забыл сказать своей невесте, что у них не будет детей. Он перенес вазэктомию после смерти моей мамы. Так что, как только Кэндис рассказала ему, он понял, что она лжет.

— А как насчет тебя?

Я оглядываюсь.

— А что со мной?

— У тебя ведь могут быть дети, верно?

Невольная улыбка приподнимает уголок моего рта. Потому что она не смотрит на меня с отвращением или осуждением, и я не понимал, насколько я волновался, что это может быть так, пока не убедился в обратно.

— Насколько я знаю.

— Что случилось с ребенком?

— Никогда не существовало. Как только мой отец сказал ей, что ребенок не может быть от него, она сдалась. Рассказала ему о нашем романе, призналась, что лгала о беременности. Их развод был завершен несколько месяцев спустя. С тех пор я ее не видел. Надеюсь, никогда не увижу.

— Она позволила тебе думать…

— Да, — мой ответ краток, но я не сержусь на Ханну.

Меня раздражает, что она сосредоточилась на той части моего прошлого, которая всегда беспокоила меня больше всего. Те немногие люди, которые знают о нас с Кэндис, обычно слишком поглощены скандалом и бурным романом, чтобы понять, что был момент, когда я думал, что стану отцом.

— Мне очень жаль.

— Наверное, я это заслужил.

— Нет. — Голос Ханны яростнее, чем я когда-либо слышал. — Нет, Оливер.

— Я рассказал Крю о нас. Не о браке, но обо всем остальном.

— Что он сказал?

— Он был…удивлен.

— Мне не нужно идти завтра.

— Я хочу, чтобы ты пришла.

Она минуту молчит.

— Утром я пойду покупать платье. Я попросила свою подругу Саванну помочь мне что-нибудь выбрать, так как я ничего не взяла с собой.

— Я хочу, чтобы ты пришла, Ханна. Но ты не обязана, если не хочешь. По любой причине.

Еще одна долгая пауза, пока она играет с бахромой одеяла.

— Я не делаю того, чего не хочу делать, Оливер, — наконец говорит она.

Я знаю, она говорит о свадьбе.

Но я не могу не задаться вопросом, что еще она могла иметь в виду.

ГЛАВА 23

ХАННА

Когда я просыпаюсь, я одна в постели.

Обстановка знакомая. Я провела последние четыре ночи, ночуя в пентхаусе Оливера, с тех пор как попросил разрешения поработать в четверг и пятницу вне нью-йоркского офиса, чтобы остаться здесь на выходные.

Сегодня свадьба друга Оливера Гарретта.

А завтра я возвращаюсь в Лос-Анджелес.

Возвращение к реальности.

Мы с Оливером провели последние несколько дней, ведя себя как настоящая супружеская пара. Мы просыпаемся вместе. Идем на работу. Вместе ужинаем. Вместе лежим на его балконе. Спим вместе.

Я жду, когда мне это надоест.

Я думал, что меня уже будет тошнит от этого. Но все, что я чувствую, это разочарование, глядя на едва заметную вмятину на подушке рядом с моей и зная, что увижу ее только еще одно утро. Что я скоро вернусь в свое бунгало, планируя очередной ремонт в попытке добавить немного смысла в свою жизнь.

Я вылезаю из кровати и иду по коридору к кабинету Оливера. Дверь наполовину закрыта, поэтому я медленно открываю ее.

Оливер сидит за своим столом, что неудивительно. Он поднимает взгляд от стопки бумаг, когда скрипят петли, выражение его лица рассеянное. Он расплывается в улыбке, когда видит меня.

— Доброе утро. — Мой голос хриплый ото сна.

— Доброе утро. Я старался не разбудить тебя. Через три минуты у меня звонок в Токио.

— Сейчас шесть утра субботы, Оливер.

Он вздыхает.

— Я знаю. Они хотели срочно поговорить сегодня. Это сделка, над которой мы работаем некоторое время.

Я подхожу на несколько шагов ближе, осмелев, когда его внимание остается прикованным ко мне. Его глаза скользят вверх и вниз по моему телу, пока я подхожу к нему, и я отвечаю ему взаимностью.

Белая футболка и темно-серые джоггеры для бега трусцой ему действительно идут, тем более что выпуклость под поясом говорит о том, что он не потрудился надеть боксеры.

Я удивляю его — и себя — когда не останавливаюсь, пока не забираюсь к нему на колени, оседлав его растущую эрекцию.

Оливер стонет, когда