Но вместо кино его ждала «киношка» и две красотки, без сознания лежащие на заднем сиденье.

Бросив последний тоскующий взгляд на медленно светлеющее небо, Дев принялся за дело.

Решил начать с Арсеники. Подхватил безжизненную девушку под мышки и поволок по раскисшей грязи в бывший ангар. Когда-то вход скрывали ворота, но Дев не застал их на месте даже пару лет назад, когда вместо уроков в шараге тусовался здесь с приятелями. Перекрытия между первым и вторым этажом обрушились после очередного пожара, и теперь о них напоминала только шаткая металлическая лесенка, наискосок прибитая к одной из внутренних стен. Поднявшись по ней, можно было выйти наружу, на бетонную площадку-козырек, которую они называли «морозильником» – зимой в покрывающую ее снежную шапку втыкались бутылки теплого магазинного пива, а летом Андрюха Коваль по прозвищу Доктор затаскивал туда кресло и сидел с утра до вечера, как печальный кондор в ожидании мертвечины, пуская кольцами табачный дым. Неплохой был чувак, жаль, что спился, – двадцать лет, а руки трясутся так, что цоколем в патрон не попадает. Калымит, правда, в периоды просветления – и сантехник, и электрик, муж на час, короче, удивительно, что кому-то такие нужны. Монашкам, вон, пригодился. Муж на час в женском монастыре. Смешно.

Безотчетно ухмыляясь, Дев опустил Арсенику на затоптанный пол «киношки», найденной тут же щепкой отчистил с подошв толстый слой глины и пошел за подружкой Ландера. Когда, пыхтя и отдуваясь, уложил вторую рядом с первой, заметил на безымянном пальце ее левой руки кольцо и приглушенно выругался. Не мог он перепутать. С самого начала держал в памяти, где и кто сидит, а теперь уже лежит. Снова чертыхнувшись, Дев бегло осмотрел обеих и длинно сплюнул себе под ноги. Его стараниями они выглядели неотличимо друг от друга и одинаково воняли по́том.

Черт бы побрал этих девок. И Батину самогонку тоже. Хрен знает, чему теперь верить…

Два сломанных стула он заранее притащил с заднего двора своего бывшего техникума. Подтянул болты, вместо спинок приспособил фанеру. Еще недолго послужат, а долго ему и не надо.

Бледный утренний свет пробивался из пустого проема двери и двух окон под самым потолком, красиво выхватывая из полумрака два неподвижных женских силуэта. Руки и ноги девушек Дев для надежности обмотал скотчем. Талию каждой из них обхватывал грубовато сделанный пояс смертника – Дев с внутренним неудовольствием отмечал топорность работы, но для первого раза, решил он, вполне неплохо. Без должного изящества, но неплохо.

С треском оторвав еще один кусок клейкой ленты, он заклеил рот той, что сидела слева. От резкого звука вторая пришла в себя, и когда Дев подошел к ней, смотрела на него широко распахнутыми глазами, готовая вот-вот закричать.

Он опустился на корточки и погладил ее по руке, задержав пальцы на ободке кольца.

– Ничего не бойся, кролик, это просто игра, – пробормотал он и, прежде чем проделать с ней то же, что с предыдущей, обогрел ее дрожащие губы своими. – Это блеф. Верь мне. В твоем поясе нет детонаторов.

Покончив с подготовкой, Дев подбросил в воздух обычный телевизионный пульт, ловко поймал его и спрятал в задний карман джинсов. Взобрался по лестнице, ведущей к «морозильнику», но выходить поостерегся – высота в отсутствие перил его пугала. Даже здесь, внутри, стоило только посмотреть себе под ноги, где между сваренными зигзагом прутьями проглядывал пол, испуганно екало сердце. Дев почувствовал себя уверенно, только когда сел на самый край, свесив ноги, и закурил. Сквозь табачный дым он рассматривал сюрреалистическую композицию в центре длинного и узкого прямоугольника, жалея о том, что у него нет с собой фотоаппарата – кадры получились бы жуткими и возбуждающими одновременно. Еще он думал о том, что все выглядит в точности как он себе представлял.

Почти в точности, потому что в фантазиях, в отличие от реальности, он не боялся.

Стоило только остаться без дела, загнанный глубоко внутрь страх поднял голову и начал разрастаться – клетка за клеткой, миллиметр за миллиметром – до тех пор, пока не заполнил собой все тело до кончиков пальцев на руках и ногах. В тот момент, когда с улицы донесся хруст веток под приближающимися шагами, Дев пожалел о том, что не захватил с собой спиртное. Пять лет ожидания встречи сжались до размеров дверного проема «киношки». С растерянностью и испугом он пытался отыскать в себе ненависть, гнев и неприязнь, которые двигали его рукой, когда он собирал пояса, выслеживал Нику и вез ее в Арзамас, оставлял записку на коробке крышки из-под пиццы, запирал дверь, ехал сюда, ничего не замечая и ни о чем не думая. Он искал, но не находил. Звук шагов становился все громче. Он закрыл глаза и едва удержался, чтобы не заткнуть уши, и когда вдруг наступила тишина, хотел прокричать, но слова не ушли дальше мыслей:

Почему ты не приходил?

Вслух прозвучало другое.

– Выбирай.

До чего жалкий голос… Будто у обиженной малолетки. Слова тысячу раз отрепетированного монолога разбежались, как тараканы под внезапно вспыхнувшим светом. Осталось лишь это пустое, ничего не значащее «выбирай».

– Привет.

Дев дернулся, готовый сорваться с места и бежать, как когда-то, едва заслышав мамин голос, бежал по больничному коридору, теряя шлепанцы, чтобы сквозь крошечное оконце для передачек увидеть ее руку и кусочек щеки. Но потом его возвращали в палату, и становилось только хуже. Слушая бред соседей – настоящих сумасшедших, – он начинал верить в то, что останется здесь навсегда. До самой смерти пролежит на койке, глядя на ярко залитую солнцем стену. Освещение будет меняться, все остальное – нет. И сам он не повзрослеет и не состарится. Просто однажды уснет от очередного укола и не сумеет проснуться.

Дев вцепился в прутья площадки, на которой сидел, и наконец-то осмелился посмотреть.

Не изменился. Только ростом выше. И волосы короткие. Если б встретил на улице – не прошел бы мимо. Лучше бы на улице, а не так… Игни. Почему. Слова-синонимы в его субъективном семантическом пространстве.

Заноза в сердце шевельнулась. Дев прижал ладонь к груди.

Не смотри на меня, смотри на них. Они же сейчас напустят лужу от страха, как вонючие дрожащие собачонки.

– И что потом?

Дев выцарапал из кармана пульт и помахал им в воздухе.

– Ловушка для Есми, помнишь? Подумать только, какой ерундой я тогда занимался. – Ответом стало выжидающее молчание. – Несколько уровней. Совсем как в MUD. Вопрос-ответ, – пояснил он с досадой. – Правильный ответ – кнопка «ОК». Ничего не происходит, а ты получаешь левел ап. Ошибка – и всем нам «Exit». Выход, прикинь, тут так и написано! – хмыкнул он нервно. Игни не пришел в восторг от символизма, а жаль. – Мы просто выйдем… Сначала наши тела разорвет на миллион корпускул, а потом работники загробного цеха разберут наши души на запчасти для новых людей. – Он тряхнул головой, отбрасывая с лица челку, и широко улыбнулся. – Это круто!

– Какой ответ будет считаться правильным?