Дождь заливал лицо, вода капала с волос и затекала под воротник. Подошвы кед скользили по раскисшей почве. Дев изо всех сил старался не упасть и не потащить за собой Игни, а тот изредка поднимал голову и ловил капли приоткрытыми губами. Дев крепко держал его, вспоминая ту ночь, когда сам едва не потерял сознание на прогулке с собакой, и тогда Игни нес его домой на руках, обдавая полынным теплом, и не было еще ни гроба, ни больниц, ни бочки с водой, ни порезанных вен, ни пластида на девчонках, ни гексогена под днищами машин – ни бесконечной пустоты в левой стороне груди, где когда-то был Игни.

Капли тяжело барабанили по крыше и стеклам автомобиля. Оказавшись внутри, Дев вытер лицо рукавом и взглянул на себя в зеркало. Лоб и скулы украшали смазанные кровавые следы. Ника продолжала говорить, теперь уже о Хаосе, вынуждая пожалеть о брошенном в «киношке» пистолете. Еще немного, и он вышвырнул бы ее на дорогу, но вместо этого липкими от крови пальцами достал пульт.

В такие моменты нужна тишина. Это почти что похороны, и даже если упокоившийся – не человек, а всего лишь старый ангар, он безусловно заслуживает пары секунд молчания, прежде чем отправиться туда, где ему будет лучше, чем здесь.

Палец лег на круглую кнопку с надписью «Exit».

Выход. Теперь вы свободны. «Киношка», Арси и тот неизвестный, но, судя по всему, непростой мужик, чей «гелендваген» стоял неподалеку от машины Дева с распахнутой настежь дверью. Наверное, его будут искать и найдут. Но Артем Девлинский умеет хоронить свои тайны. В этом он просто спец.

За деревьями громыхнуло. В небо пополз столб черного дыма.

– And if you go chasing rabbits… – тихонько пропел Дев, съезжая с обочины.

– Так вот что ты хотел с нами сделать?

Он вдавил педаль газа, и «Спортейдж» послушно разогнался, рассекая лужи. Мимо пролетали знакомые перекрестки.

– Детонаторы были у нас обеих, ведь так?

– And you know you’re going…

– Ты псих, просто чокнутый!

Стрелка спидометра продолжала крениться вправо.

– В четырнадцать лет я восемь часов пролежал в гробу! – проорал он с деланым весельем.

– Ты… – Ее тон был подобен океанскому льду. – Ты все еще там, под землей. Ты так оттуда и не вышел.

С трудом вписавшись в очередной поворот, Дев попытался сбросить скорость. Кровь отлила у него от лица, когда он понял, что не может этого сделать.

– Игни говорил тебе, почему не пришел в ту ночь?

– Нет, я не знаю, он вообще никогда не…

– Спроси у него. СПРОСИ ПРЯМО СЕЙЧАС!

Ника не отвечала.

– Клянусь, я буду являться к нему в каждом сне. Я не оставлю его в покое до самой смерти. Я не уйду, пока не узнаю. Я не…

Груженый магистральными трубами длинномер был виден издалека. Светофор моргнул и сменился красным. Тяжелый полуприцеп тронулся с места. Дев в отчаянии ударил по тормозам, но педаль провалилась в пол. Автомобиль продолжал движение.

Арсеника, тварь.

Он успел только дернуть руль влево, убирая из-под удара заднюю дверь.

Голубой «Спортейдж» выскочил на тротуар, пролетел по газону, вернулся на проезжую часть и, сминаясь так же легко, как ненужная жестяная банка перед броском в мусорный бак, расплескав по асфальту осколки и куски обшивки, с разгона вошел между вращающихся исполинских колес длинномера.

Going to fall.

Тишину теплой майской ночи на окраине города нарушал лишь плеск воды и заливистые соловьиные трели. Издалека донесся рокот двигателя. Звук приближался, свет единственной фары упал на решетку ограды и запертые на замок ворота. Мотоцикл плавно подъехал прямо к ним и затих.

Игни спрыгнул первым. Подал руку Нике и ждал, пока она справится с застежкой шлема. Светлые волосы рассыпались по ее плечам, обтянутым черной кожей куртки-косухи. Она перекинула ногу через седло и неловко сползла прямо в объятия Игни. Оба задержались так чуть дольше, чем было нужно. Одной рукой он обнимал ее за талию, а второй безуспешно пытался расстегнуть мотокофр. Чтобы сделать это, ему пришлось отстраниться.

Внутри оказались складная трость и стопка книг, перевязанная праздничной лентой.

– Надеюсь, она такие еще не читала, – сказала Ника, принимая трость из рук Игни и делая шаг уже с опорой.

– Божена уверяла, что нет.

Они медленно двинулись к воротам. Игни распахнул калитку, придержал ее перед Никой и отпустил, когда она оказалась внутри. Чуть слышно скрипнули петли, створка захлопнулась с легким стуком.

– Мы ничего не купили второй девочке, ее сестренке. У нее ведь тоже день рождения.

Игни взял ее за локоть, и они пошли по усыпанной гравием дорожке. Желтые шары фонарей ярко освещали путь и газон, а затем терялись в идеально подстриженных кустах, за которыми вырастали белоснежные стены храма.

– Узнаем, что может ее порадовать, и утром я съезжу в магазин, – пообещал Игни. Ника кивнула и вдруг замерла, с восторгом вглядываясь в темноту.

– Озеро? – прошептала она. – Там что, озеро?

– Кажется, – согласился он неуверенно.

Когда Игни был здесь в последний раз, обстановка не располагала к тому, чтобы любоваться пейзажем.

– Мы ведь еще не опаздываем? Подожди, я быстро.

И Ника похромала к воде. Пришлось догонять, обнимать за плечи и ждать, пока налюбуется.

Игни чувствовал на себе ее ироничный взгляд, но нарочно не оборачивался. Сейчас снова начнется…

– Ты меня не узнал, – сказала она и шутливо съездила ладонью ему по руке. – Ты не узнал меня! Никогда тебе этого не прощу!

– Если бы узнал, сейчас бы ты…

Он не стал договаривать. Есть слова, которые нужно говорить обязательно, есть те, что должны прозвучать вовремя. А есть и такие, которые нельзя произносить никогда.

Ника зябко передернула плечами.

– А ведь он спасал нас. Твой бывший друг. Тот полицейский, что приходил нас допрашивать, сказал – они определили по траектории. Если бы мы ехали прямо, грузовик врезался бы в заднюю дверь. Я спросила, что было бы тогда, и он ответил, что сейчас общался бы с тем парнем, который сидел за рулем.

Игни немного помолчал, глядя в усыпанное яркими звездами небо.

– Не бывший, – произнес он наконец. – Просто друг.

– Ты ведь так ему и не ответил. Он поклялся, что будет являться к тебе во сне до тех пор, пока ты не скажешь, почему его бросил.

– Значит, увидимся во сне, – обронил Игни. В молчании Ники ему померещился непрозвучавший, но заданный вопрос. – Ладно, на самом деле я… Как же тебе объяснить? – Он провел ладонью по совсем короткому ежику волос на затылке. – Все это время я был слишком…