Мужчина вытер руки платком и принялся собирать сумку, я же, не отрываясь, смотрела на Софи. Задремала или делает вид? Сейчас, когда она выглядела спокойной, расслабленной и умиротворенной, мне тоже стало полегче. Самую капельку.

– Вы можете остаться у нас, – предложила я, – чтобы не ехать в ночь.

– Спасибо, мадам, – целитель потеребил цепочку, что протянулась от верхней пуговицы к шейному платку, залегшие у губ глубокие складки и сосредоточенный взгляд выдавали замешательство. – Но граф сполна компенсировал мне поздний выезд, к тому же я могу понадобиться в городе. Работа у меня непростая.

– В таком случае доброго пути.

– А вам доброй ночи. Не переживайте, с девочкой все будет в порядке, я проверил ее усиленным проявляющим заклинанием – никаких воспалительных процессов или серьезных недугов.

И за это тоже нужно благодарить Анри.

Стоило целителю выйти, я вернулась к постели. Опустилась в кресло рядом с кроватью, дотянулась до худенькой руки, сомкнула пальцы на запястье, проверяя пульс – глубокий, сильный. Вздохнула с облегчением и закрыла глаза. Просто немного посижу с ней, и…

– Тереза… я такая гадкая…

Слабый голос Софи заставил подскочить.

– Ты привела меня к себе домой, а я… чем я тебе отплатила…

Девочка приподнялась на локтях, глаза блестели от слез. Она вцепилась в покрывало и, кажется, забывала дышать.

– Софи, ты не виновата. Ваш народ использует кое-какие трюки, чтобы выманивать у людей деньги. С тобой произошло нечто подобное, но… гораздо более серьезное.

Передо мной ребенок. Ребенок, которому нужно все объяснить, но не напугать. Рассказать, что произошло, старательно огибая острые углы, постоянно одергивая себя, чтобы не наговорить лишнего. Я говорила о нашем с Евгенией противостоянии и о древней магии, о запрещенных заклинаниях и о том, что некоторые люди до сих пор используют якобы давно утраченные знания в своих целях, о том, как Анри ее спас. О том, что в существование таких сил в наше время трудно поверить, но дети никогда не удивляются даже тому, что кажется невозможным. Софи слушала внимательно, с расширенными от любопытства глазами. К концу моего рассказа стала не по-детски серьезной, нахмурилась. Ноздри ее раздувались, а потом она выпалила на одном дыхании:

– Я ей лицо расцарапаю! Все волосы повыдергаю я ей… Я ее прокляну, и у нее все волосы вылезут сами!

Я невольно улыбнулась.

– Любое проклятие бьет по тому, кто его создает. Так что не стоит.

– И что же, просто забыть и ждать, пока она еще что-нибудь такое выкинет? – пробормотала она, насупившись. – Не со мной, так с кем-нибудь другим?

– Я сделаю все, чтобы такого больше не повторилось.

Правда, пока не представляю, как.

– Я тебе гадостей наговорила, да? – спросила она и опустила глаза. – И Анри тоже?

Гадостей Анри наговорила я.

– Софи, ты тут ни при чем. Я просто хочу, чтобы…

– Тереза, я тебя люблю!

Дрожащий от напряжения голос и быстрый взгляд, Софи ткнулась мне лицом в грудь так стремительно, что я только охнуть успела. Охнуть и притянуть ее к себе, сжимая в объятиях так крепко, как только могла. Дыхание прервалось, но только на миг, теперь я знала, что все будет хорошо. Будет, а как же иначе, ведь в моих руках самая замечательная девочка в мире. С ней все в порядке, и я не допущу, чтобы Евгения причинила ей вред.

– Я тоже люблю тебя, – наклонилась и поцеловала ее в макушку. – А сейчас тебе лучше поспать.

– Но ты же останешься?

Улыбнулась, укутывая ее в одеяло и возвращая платок с зельем на лоб. Впрочем, ей и впрямь стало легче – видно по глазам. И по хитрой улыбке.

– Останусь. Давай-ка, устраивайся поудобнее.

Софи покрутилась еще немного и затихла. Я сжимала ее пальцы до тех пор, пока ладошка в моей руке окончательно не расслабилась. Потом поднялась и направилась в комнату к Анри. Перед дверью остановилась и прислушалась – не спит ли, не хотелось бы разбудить. С той стороны не доносилось ни звука, но после недолгих раздумий я все-таки осторожно взялась за ручку. Ничего не мешает мне просто проверить, как он себя чувствует.

В спальне было темно, муж полулежал на подушках полностью обнаженный. Видно, комнату недавно проветривали – в комнате явственно чувствовалось ледяное дыхание поздней осени. Сбитое покрывало валялось на полу, резко пахло травами.

Придерживая полы халата, я тихо направилась к кровати.

– Соскучилась? – голос его звучал хрипло.

От неожиданности чуть не подпрыгнула.

– Вы не спите!

– Не спится.

В темноте он выглядел слегка бледным, но исходящий от него жар я чувствовала, даже не приближаясь. На полу – тазик с подтаявшими льдинками и тряпкой. Наполовину пустая бутыль с эликсиром на тумбочке, рядом с графином, воды в котором осталось на донышке.

– Принести еще? – спросила я.

– Не нужно, это уже четвертый. Я скоро превращусь в аквариум.

– Я готова была ее убить, Анри, – прошептала, присаживаясь на краешек кровати. Он повернулся, сверкнув блестящими от лихорадки глазами, и тьма в сердце заворочалась снова.

– Неужели?

– До сих пор готова.

– Думать об убийстве, когда злишься, и убить кого-то на самом деле – разные вещи.

Не так уж я в этом уверена. И если честно… не уверена, что хочу проверять.

– Как вы? – наклонилась, коснулась губами его лба.

Какой же горячий!

– Согрелся знатно. Жером обещал заколотить окно, если еще раз увидит распахнутым настежь. Откроешь?

– Даже не подумаю. Застудиться хотите?

– У меня такое чувство, что я сижу голым в камине.

Мы замолчали. Неразбитое напряжение жестоких слов сгущало воздух, все больше отдаляя нас друг от друга. Я пыталась представить, как начать разговор, но Анри сделал это за меня.

– Тебе пора решить, Тереза. Мы едем к Эльгеру вдвоем или вместе.

– Вместе, – слово далось с таким трудом, словно я голыми руками ворочала горы. – Анри, сегодня утром я… сказала глупость.

Вместо ответа он протянул мне руку.

Я стянула халат. Подумала немного – стянула и сорочку тоже, обняла его и закрыла глаза. Нырнула за грань, потянула тьму, впитывая ее холод в тончайшие темные кристаллики, позволяя им собираться на коже полупрозрачной мерцающей чешуей. Прохладная «ледяная» корочка не избавит мужа от воздействия мглы, но от жара должна помочь. Уж всяко лучше, чем сквозняки и продирающая до костей свежесть.

– Я должен был догадаться сразу.

Анри поглаживал мою спину, и чувствовать жар его пальцев через невесомую изморозь тьмы было странно.