– Жалею, что не взяла шарф. И еще хочу дать собакам вот это.

Достала ленту Софи.

– В такую погоду это бессмысленно.

– А если нет?

Я развернула Искорку влево, спрыгнула и присела, позволяя псам обнюхать добычу. Сделала вид, что не замечаю пристального взгляда Анри, хотя сердце билось о ребра, как церковный колокол перед вечерней молитвой. Собаки принюхались, ткнулись носами в землю, закрутились. Ну же, мальчики, не подведите! Самую капельку продвинулась вперед, увлекая лошадь в сторону, куда указал веер, псы послушно потопали следом, а потом один из них неуверенно пошел вперед. Медленно, потом быстрее.

– Вряд ли она пошла туда.

Я обернулась.

– С чего вы взяли?

– Река там. Она наверняка путала следы.

– Не слишком ли сложно для маленькой девочки?

Снова взлетела в седло и, теперь уже не дожидаясь собаки, устремилась вперед к очередной небольшой тропке. Перелетела через торчащий над землей вывороченный корень, услышала, как выругался Анри. Собаки бежали кто за нами, кто впереди, на мужа я старалась не оглядываться. Просто сжимала в кулаке ленту и молилась Всевидящему, чтобы с Софи все было хорошо. Красная точка, которая мелькала перед глазами в приоткрытой сумке, стремительно приближалась. Лицо уже давно горело, исхлестанное ветром, каждый вдох обжигал горло. Вскоре тропка опять кончилась, но псы уже убежали далеко вперед, перекликаясь громким лаем, а потом я увидела ее. Сквозь неплотный частокол деревьев, вдалеке.

Может быть, поначалу она и шла у реки, но сейчас Софи лежала на пожухлой траве, присыпанной почерневшими опавшими листьями. Рядом со вздыбившейся над ней корягой валялся мешок с вещами. Собаки подлетели к девочке, окружили, точно защищая от кого-то. Один пес низко наклонил голову, зарычал на мешок, но не двигался, ожидая команды.

Я спешилась, бросилась к девочке, и псы расступились пропуская меня, а следом и Анри. На щеках Софи пламенели костры румянца, голова безжизненно запрокинулась, когда муж попытался ее приподнять. На тоненьком запястье быстро-быстро, словно из последних сил, билась ниточка пульса, худенькая грудь тяжело вздымалась. В мешке не своим голосом пищала мышь, и я отозвала собак. Позволила Анри взять мою девочку на руки, сама подхватила вещи, выпустила перепуганную Лилит и усадила в карман. Мне нужно было что-нибудь делать, и я неосознанно гладила счастливых помощников, что крутились у ног.

– Что с ней?

– Видимо, слишком быстро шла. Даже бежала. Пока хватало сил.

Анри бережно, словно бесценную ношу, отнес Софи к лошадям. Осторожно устроил в седле.

– Помоги мне.

Дважды повторять не пришлось – я придержала девочку, но стоило ему перехватить поводья и прижать бессильно обмякшую Софи к себе, бросилась к Искорке. Дорогу домой помнила смутно – смотрела то на жесткий профиль мужа, то на маленькую девочку, привалившуюся к его груди. Дыхание ее становилось спокойнее, лихорадочный румянец понемногу таял.

Анри говорил, что она бежала… И теперь я пыталась понять, почему.

Почему она бежала? Куда?

И от кого?

Обо всем позаботились до нашего приезда: перестелили постель, прибрались в комнате. Принесли воды и чистых тряпок, все лишнее с прикроватных столиков убрали, выставили какие-то лекарственные склянки, на которые я едва взглянула. Анри устроил Софи на кровати поверх покрывала, мы торопливо избавили ее от одежды, укутали в теплое одеяло и положили к ногам завернутый в полотенце горячий кирпич. Только после этого опустилась рядом с ней на колени. Отвела с висков налипшие прядки, несколько раз сжала и разжала кулак, чтобы унять дрожь, а потом начертила на лбу девочки воздушный исцеляющий узор – самый легкий, чтобы как можно скорее привести в себя, – и… ничего не произошло. Она по-прежнему лежала неподвижно, тихая и безучастная.

Нахмурившись, пощупала пульс – сердечко уже бьется спокойно, дыхание ровное. Почему она все еще без сознания? Стараясь не поддаваться сиюминутному страху, взглянула на мужа: спокойный до невозможности, только сжатые на предплечьях пальцы выдают напряжение. Не знай я, с какой легкостью он запирает чувства, решила бы, что до Софи ему нет никакого дела. Анри же словно мысли мои читал: ни слова не сказала, а рядом уже стоял тазик с водой. Окунула пальцы и начертила узор посильнее.

Ничего.

Но… такого просто не может быть!

– Что не так, Тереза?

Анри подошел ближе.

– Не понимаю. Она должна была очнуться.

– Это был таэрнейх?

Кивнула и закусила губу, глядя на бескровное худенькое лицо.

– Попробую саэнхари.

– Для него нужны магические чернила.

– Знаю.

Несколько мгновений молчаливого диалога, и Анри протянул мне кинжал.

Порез на ладони дернуло, дернуло и сердце воспоминаниями. В памяти мужа не осталось тех страшных минут, когда я чертила на его груди «восстанавливающий силу», зато в моей они отложились навечно. Вместе с узором, что однозначно к лучшему. Я окунула палец в собственную кровь и приложила ко лбу девочки, рисуя первый, внешний круг. Узор ложился на кожу, соединялись нахлесты и линии, я вливала в него свою силу и свою жизнь. Магия бурлила, когда я замыкала узор непрерывным начертанием. Вот он засветился – как и должно быть, а потом перед глазами полыхнуло зеленоватое свечение, прорывающееся через преграду могущества армалов.

На пальцах Анри задрожало золото, но ядовито-изумрудные искры уже погасли.

Ресницы Софи задрожали, она открыла глаза. Растерянно посмотрела на нас, словно боялась, что мы уйдем. Уйдем, чтобы больше никогда не вернуться. Потянулась ко мне, но вдруг отдернула руку. Миг – и темные глаза расширились, затуманились, на лбу выступили капельки пота.

– Я должна бежать, – пробормотала она. – Бежать. Бежать.

Взгляд ее, лишенный всякой осмысленности, напоминал взгляд дикого зверька.

– Почему, Софи? – спросила я, попыталась взять ее за руку, но она отпрянула. – От кого ты бежишь?

Девочка приоткрыла рот, но не успела ни слова произнести: вскрикнула и зажмурилась. Сдавила виски руками и уткнулась лицом в подушку.

– Софи!

Я подхватила ее, прижимая к себе худенькое дрожащее тело.

– Голова… болит… – прошептала она. – Пожалуйста… помоги, Тереза…

Девочка рванулась с такой силой, что руки разжались сами собой.

Муж стремительно шагнул вперед, оттеснил меня от кровати. Склонился над ней, бережно заключил лицо в ладони.

– Софи, мы не сможем тебе помочь, если ты не расскажешь, что произошло.

– Не знаю… – сквозь слезы. – Я не знаю! Правда.

– О чем вам говорила кузина его величества? Что ты запомнила?