Гарик засмеялся и отчасти проснулся. Сурен не имел времени освоиться с моими манерами, поэтому окончательно потерял терпение и закричал почти в голос.

— Скройтесь с моих глаз оба, вы — пара идиотов! Идите же Бога ради и не стойте у всех на виду! Я вас жду через два часа здесь, может, подальше в роще. Если заснете по дороге, найду и убью, как проклятых собак!

По отдаленной ассоциации вспомнились овчарки на Валькином бывшем объекте, в мозгах частично прояснилось, я выбрала направление и повела Гарика по проселочной тропе. Голова казалась одновременно пустой и набитой ватой, так что мысли о грозящей опасности там не помещались.

До хибары на озере мы дошли без приключений, и вообще, забегая вперед, замечу, что единственную опасность во время процедуры изъятия ценностей, вернее до и после, представлял Сурен, чей гнев на нашу нерасторопность и головотяпство грозил в любую минуту вылиться в агрессивную форму. Он сам потом сознался, что сдержал себя чудом и лишь мысль о далеких ереванских родственниках не позволила прикончить Гарика на той остановке в лесу.

Ключ от Валькиной хибары мы ухитрились не забыть, и к нашему удивлению, дверь открылась со второй попытки. Серия неожиданных удач нас очень развеселила, мы пользовались отсутствием строгого Сурена, чтобы непочтительно прокомментировать сплошную везуху, развить дальше тему сбора подаяния и оценить мастерское исполнение Суреном роли неумолимого старшины цеха нищих.

В целом, несмотря на веские основания для паники, мы подошли к операции несерьезно, как пара настоящих идиотов, о чем Сурен уведомил еще на остановке. Правда, вернее будет сказать, что мы действовали как пара сонных мух.

Скучно пересказывать, но ящики легко нашлись в чулане, и лаптопы оказались на месте, все четыре, каждый в своей коробке. Мешки предназначались для их переноски и одновременной маскировки.

Гарик погрузил в свою суму три штуки, а мне галантно дал один. Мы даже не забыли закрыть за собой дверь хотя на полпути я засомневалась, но Марина впоследствии нашла жилище в порядке.

Единственным разочарованием стала упущенная возможность устроить пикник на озере — еды не оказалось, а времени оставалось сколько угодно.

Где-то на середине обратного пути мы проснулись окончательно, с полной ответственностью пересчитали лаптопы — вдруг обронили по дороге или забыли взять. Но нет, весь опасный груз был вынесен в целости. Признаюсь честно, рискованная операция прошла до обидного тускло, как будто на дачу за картошкой съездили.

Сурен не ждал нас так скоро и был приятно удивлен, когда мы вышли из лесу со своими нищенскими сумами. Он загнал фургончик под сень орешника, сам сидел на поляне, окруженный бесчисленными окурками, как осеннее дерево опавшей листвой.

В целях немедленного успокоения его законных тревог я взяла слово.

— Шериф, может статься, четыре коробки электронной дряни смягчат ваш праведный гнев? — тембр голоса и интонацию я позаимствовала у Клинта Иствуда.

На сей раз развязные манеры Сурена не обидели или он мужественно вытерпел ради идеи. В ответ он изобразил нечто вроде улыбки и стал распоряжаться погрузкой. Не исключено, что и Сурена покоробила легкость, чтобы не сказать легкомыслие, овевавшие опасную процедуру.

Мне бы догадаться и попросить Вальку с Антоном сыграть роль противной стороны, слегка, с холостыми патронами, чтобы пощадить самолюбие Сурена. Не могу поклясться, но мне померещилось, что он оглянулся не без досады, когда все действующие лица оказались в машине, и фургон выруливал на шоссе.

В момент, как шины коснулись асфальтовой поверхности, Сурен простер благоволение до крайних степеней и разрешил мне курить в машине. Вместе с тем он заметил специально для Гарика:

— Не понимаю, как это можно терпеть. Женщины у вас что хотят, то и делают.

До самой станции Хлебниково Сурен поносил женскую эмансипацию у нас и превозносил строгий, благородный патриархат у них. Звучало это более назидательно, чем агрессивно, может статься, что в такой форме Сурен выражал скромную благодарность за содействие — признавал, что меня стоит чему-то учить, тратить на меня время и красноречие. Мы с Гариком являли внимательную аудиторию, слушали, в дискуссию не вступали и иногда кивали головами.

Появление станции «Хлебниково» преградило поток пламенных речей, Сурен без церемоний высадил нас в виду платформы и поехал дальше в обществе долгожданных ящиков, вернее, лаптопов. Меня, смею заметить, его общество тоже утомило, и я искренне возрадовалась перемене вида транспорта.

Когда труды и опасности остались позади, наступил момент, приближения которого я ждала с усиливающимся сердцебиением. Вот уже два дня подряд меня томил вопрос: как поведет себя Гарик после возвращения груза, если меня не застрелит? Скажет: «До свидания, Катя, очень приятно было познакомиться», или как? Вот теперь настало время ответа. Меня очень интересовало, в какой форме он будет предложен. Не стану клеветать, от Гарика я ждала самого деликатного исполнения при любом варианте.

Ответ я получила, когда электричка миновала пригороды и почти въехала в столицу. Гарик долго думал, после чего высказался.

— Катюш, у меня есть предложение. Давай сейчас ко мне поедем. У тебя, я видел, холодильник пустой. Бог с ними, с магазинами, а у нас съестное имеется. Ты как? — спросил он.

— А мама? — только и нашлась я.

— Мама к тете Зине поехала, на дачу. Оставила мне провианта до завтрашнего обеда включительно. Сейчас прямо от вокзала машину поймаем, хорошо?

Я хотела бы посмотреть на человека, хоть на секунду усомнившегося в моем согласии! Невзирая на малоэлегантную гастрономическую форму объяснения, мое сердце приветствовало его бурным восторгом. Значит, не сразу: «спасибо — до свидания», может быть, даже и не завтра… Дальше я загадывать не собиралась в самых дерзновенных мечтаниях.

Следующая мысль, естественно, подошла об активном неодобрении Отче, и, пока Гарик ловил такси, я позвонила Валентину из автомата заверить, что я вернулась в целости и сохранности, а ящики покинули его гостеприимный кров.

Отче был рад меня слышать, похвалил: «Хорошо сделано, крошка», и пообещал найти в понедельник с утра или днем, поскольку у него предполагаются новости.

После отчета о командировке я считала себя совершенно свободной и отправилась к Гарику на Юго-Запад с легким сердцем.

Не стану никого утомлять подробностями дальнейшего времяпрепровождения, скажу только, что отсутствие мамы Елены Степановны и удачное завершение дел обусловили большую степень непринужденности в течение моего второго визита в дом Гарика.

Ближе к сумеркам (окна приобрели серо-лиловый изысканный оттенок) наше уединение было нарушено серией телефонных звонков. Первым оказался Сурен, он сообщил о прибытии с грузом в надлежащее место и передал мне отдельный поклон. Второй звонок случился, когда я обозревала библиотеку в гостиной и догадалась покинуть помещение, как уразумела, что Гарик говорит с девушкой. В предельно мягких тонах он информировал некую Надю, что занят в ближайшее время, и просил ее не обижаться.