с обезболивающим… Но его не так много, а раненых прибывает все больше… Боюсь, что на всех не хватит. Пожалуйста, расходуйте его экономно, по возможности. Тратьте его на детей и тех, кто пострадал больше всех и может умереть от болевого шока.

Камико мельком взглянула на него и тут же отвела глаза, не дав Хитоку зацепиться взглядом. Она поклонилась и быстро вышла, бросив на ходу:

– Найдите меня, если вдруг понадобится моя помощь.

Камико ушла, оставив Хитоку разбираться с лекарствами.

– Ладно, позже заставлю ее взглянуть мне в глаза, сейчас нужна моя помощь смертным.

Взяв в руки деревянный гладкий короб с низкими стенками, дракон начал складывать в него как можно больше бинтов и склянок с мазями, антибиотики, шприцы и ампулы с обезболивающим. Оттуда, из-за стен процедурного кабинета, доносился многоголосый стон, наполненный болью, страданием и безумием. Хитоку с трудом отыскал мужчину, чья жена стала горстью пепла. Осторожно, стараясь лишний раз не тормошить, чтобы не причинить боль, присыпал ему раны антибиотиком и смазал мазью. Затем аккуратно наложил бинты и пошел к очередному раненому. Рядом без сознания лежал совсем еще крошечный ребенок, который наверняка недавно научился ходить. Матери рядом не было видно. Малыш с трудом дышал. Из его обуглившейся, местами сожженной до мяса кожи сочилась сукровица. К нему страшно было прикоснуться, чтобы не содрать еще больше клочками свисающую кожу. Хитоку понял, что ребенок вот-вот испустит последний дух. Железные тиски сжали сердце дракона. Он чуть было не взвыл от боли: проклятые чужестранцы на своих железных птицах убили столько людей, из-за них умирают наши дети! Хитоку осмотрелся по сторонам, убедился, что на него никто не смотрит, и приоткрыл мальчику рот. Он решил поделиться с ним дыханием дракона, которое способно продлевать жизнь смертных и дарить им исцеление. Хитоку наклонился над малышом и легонько, чтобы не навредить, подул ему в рот. Поток голубого, мерцающего, словно светлячки в ночи, воздуха полился в открытый рот ребенка. Дракон поделился дыханием совсем чуть-чуть, но и этого было достаточно, мальчик закашлялся и открыл удивленные, ничего не понимающие глаза. «Неплохая экономия обезболивающих», – удовлетворенно хмыкнул про себя екай и повернулся к раненой женщине.

Переходя от одного пострадавшего к другому, Хитоку, сдерживая слезы, спасал жизни смертных. Тем, кто вот-вот умрет, он тайком, стараясь быть не замеченным, дарил свое дыхание. Дракон вытягивал из цепких лап царства Еми всех, кого успевал спасти. Тех, кто уже в ничьей помощи не нуждался, выносили во двор и складывали, словно спиленные бревна – все, что осталось от умерших, когда-то цветущих, наполненных жизнью деревьев.

Время от времени краем глаза он замечал уставшую, но старающуюся держаться стойко Камико. Проходя мимо, она бегло одаривала его измученной улыбкой и снова склонялась над чьим-то обожженным телом. Ближе к вечеру, когда поток раненых немного ослаб, Хитоку начал ловить себя на мыслях, вселяющих страх в его душу.

«Камико переродилась смертной, я же рожден в теле дракона. А вдруг она увидит мой истинный облик, испугается и не захочет общаться со мной? Зачем ей нужен синий, с телом огромной змеи, с кожей, похожей на рыбью чешую, и четырьмя куцыми лапами, на которых по три когтистых пальца, над которыми не упускает случая посмеяться тенгу. Если уж этот ворон-екай смеется над моей внешностью, то что можно сказать о смертной? Смертные всегда приходят в ужас при виде магических существ. Камико точно не захочет видеть меня таким. Видимо, придется всю жизнь скрывать от нее, что я дракон, иначе любовь всех моих жизней отвергнет меня и прогонит прочь». Чем больше Хитоку думал об этом, тем мрачнее становился.

– Ты слишком громко думаешь, – оторвал от мыслей Кенсиро. Он аккуратно положил рядом с Хитоку тело девчушки лет пяти. Глаза ее сварились от волны жара, которую вызвала атомная бомба, и теперь покрылись белой пленкой. Она едва дышала и тихо звала маму. – О чем твои мысли, мой друг? Я вижу, что они не о том, что сегодняшнее утро принесло много жертв.

– Я нашел ее, – оглядываясь по сторонам, прошептал дракон.

– Кого? – Тенгу погладил девочку по голове и поднес указательный палец к ее носу. – Кажется, ей уже не помочь.

– Девушку из своих снов, переродившуюся Камико.

– Не может быть! – воскликнул Кенсиро и, поняв, что это было слишком громко, зажал рот рукой и осмотрелся по сторонам. – И где? Она среди раненых?

– Нет, – покачал головой дракон. – Она врач, с ней все в порядке.

– Тогда о чем же ты печалишься? Она жива, с ней все в порядке, ее нет среди раненых. Ты двести лет ждал встречи с ней. В чем причина твоей печали?

– Камико человек, а я дракон. Она может не принять меня и отвергнуть. Я для нее чудовище, – поникшим голосом прошептал Хитоку.

– А она тебя узнала?

– Нет еще. Не было времени – слишком много раненых.

– Ну, знаешь, – развел руками тенгу, – ты не можешь решать за нее. Если это правда она и вы так сильно любили друг друга в прошлой жизни, то знай: истинно любящее сердце не смотрит на внешнюю красоту, оно любит за то, что находится внутри тебя. А внутри моего друга истинное доброе и очень любящее сердце. Такого, как ты, нельзя не полюбить.

– Не знаю, я думаю, как только Камико увидит меня в теле дракона, сразу же убежит и больше не захочет видеть.

Кенсиро положил ладонь на плечо друга и кивнул в сторону лежащей перед ними девочки:

– Когда будет время, откройся ей без страха. Уверен, она примет тебя таким. Смотри, кажется, девочка умирает, – тенгу снова обратил внимание дракона на пострадавшее дитя.

Хитоку склонился над ребенком:

– Прикрой меня, чтобы никто не заметил, я вдохну в нее жизнь.

Тенгу поднялся на ноги, развязал кимоно и сделал вид, что поправляет его, заслоняя собой дракона и девочку. В это время Хитоку склонился над лицом дитя и выдохнул ей в приоткрытый ротик драконье дыхание. Кенсиро с восхищением наблюдал, как к ребенку возвращается жизнь, а с глаз слетает белая пелена и восстанавливается зрение.

После полуночи поток облученных и обожженных людей схлынул. Изможденные врачи и медсестры валились с ног от усталости. Некоторые засыпали на ходу или валились без сил. Главный врач решил дать возможность части медицинского персонала отдохнуть, пока другие работают, и установил смены для непродолжительного отдыха. Дракон в отдыхе не нуждался. У Хитоку закончились бинты, и он отправился за ними в процедурную. Путь сюда он уже мог найти с закрытыми глазами – столько раз