В Могилев прибыли только под утро. Наскоро помывшись,Засядько отправился в штаб-квартиру фельдмаршала. Пришлось пройти сквозь стройщеголеватых адъютантов, которые придирчиво спрашивали его, «по какому делу»,однако многозначительный ответ «по личному» открывал перед ним все двери. Лишьв последней приемной пришлось задержаться. Очень молоденький и прилизанныйпоручик юркнул за дверь и через пару минут выскользнул с виноватой улыбкой.Вслед за ним вышел Барклай.

Засядько поразился, увидев фельдмаршала. Это был все ещежелезный человек, однако как можно постареть за пять лет, минувших со временвойны с Бонапартом! Тогда он мог скакать на горячем коне и рубиться с молодымии сильными противниками, а теперь это был старик… Лысый, надломленный старик спечальными мудрыми глазами…

– Здравствуйте, Михаил Богданович. Я не помешал? –сказал Засядько, видя, что Барклай держит в руке распечатанное письмо.

– Нет-нет, скорее напротив… Здравствуйте, АлександрДмитриевич. Только что получил грустное сообщение из Франции. Вы знали Бертье?

– Луи Александра?

– Да. Герой, красавец, умница, не так ли? Поехал в американскиеколонии, там в течение восьми лет помогал американцам добывать свободу. Затемвернулся во Францию, занимал должности начальников штабов…

– …Маршал Франции в четвертом году, – продолжилЗасядько, улыбаясь, – князь Невшательский в следующем, через год –герцог Валанженский, еще через несколько месяцев – князь Ваграмский…

– У вас отличная память, – заметил Барклай.

– Мы с ним встречались, когда он после отречения Наполеонаперешел на службу к королю Людовику.

– Д-да, – сказал Барклай, сразу помрачнев. –Служба у Людовика… Как вы уже слышали, Бонапарт еще раз явил миру своюгениальность. Знаменитые сто дней!

– А что с Бертье? На чьей стороне он оказался?

– Ни на чьей. Он не знал, как поступить правильно.И покончил жизнь самоубийством.

Засядько помолчал, не зная, как отреагировать на неожиданноесообщение. Чувствительность и совестливость никогда не были сильной сторонойвоенных. И, зная Бертье, он не ожидал от него такого шага. Или люди с возрастомменяются?

– Ну да ладно, – вздохнул Барклай. – Все тамбудем. Одни раньше, другие позже… Рад вас видеть, Александр Дмитриевич.С чем пожаловали?

Он спрятал письмо, пригласил Засядько сесть. Тот,почтительно наклонив голову, промолвил:

—Мир праху усопших… Но мертвым – покой, а живым нужножить и работать. —И сразу же перешел к делу: – Я привез дляармии новое оружие. Чиновники из военной коллегии едва не заморозилиизобретение, да, к счастью, все обошлось. Благодаря великому князю Константину.

Барклай вскинул брови:

– Как же?

– Он велел направить меня к вам, – засмеялсяЗасядько. – Знает, что вы печетесь лишь о русском воинстве, ваши приказыне могут отменить даже августейшие особы.

– Ну-ну, это уж слишком, – отмахнулся Барклай. –Не могут отменить мои приказы, так могут отменить меня. Что уже и делали…

Засядько поклонился:

– А потом, убедившись, что без вас ни шагу, что вы былиправы во всех начинаниях, снова вручали вам вожжи. Это знают в армии. Знают ирастопчины всех мастей, отчего по ночам их давят кошмары.

Барклай засмеялся:

– Ладно… Чем я могу быть вам полезен?

Засядько сказал тем же бодрым голосом:

– Благоволите, Михаил Богданович, назначить день, чтобы ямог показать вам ракеты.

– Зачем же какой-то особый день, – сказал Барклайзаинтересованно. – Если их нетрудно доставить, то велю сейчас послать заними. Я знал, что вы талантливый инженер-артиллерист, а выходит, что еще иизобретатель?

– Не столь уж я разносторонен, – ответил Засядькодипломатично. – Я воин, и все мои помыслы направлены на прославлениенашего оружия. Будь у нас ракеты раньше, кто знает, посмел бы Бонапарт ступитьна нашу землю? А если б и начал свое варварское нашествие, то, возможно,был бы остановлен раньше. И тогда сидели бы с нами многие храбрецы, павшиена полях сражений…

– Да, – вздохнул Барклай. Он потер переносицу, потомвзглянул вопросительно на гостя. – Зная вас как деятельного человека, немогу помыслить, чтобы вы отложили сие предприятие до завтра.

– Вы угадали, – ответил Засядько, несколько смущенныйпроницательностью старого полководца. – В прихожей я оставил треногус ракетами. Сейчас внесу.

– Неужели сами несли станок? – удивился Барклай.

– Вы убедитесь, что для этого вовсе не обязательно бытьГеркулесом!

Через минуту Засядько вернулся со своим детищем. За нимвошли и почтительно остановились у порога два адъютанта фельдмаршала вновеньких мундирах из тонкого английского сукна. Оба в чине полковников.Александр понимал, что вины Барклая в появлении этих франтов не было. Во всейармии они вытесняют из штабов боевых офицеров, которые не смущались носитьмундиры из простого солдатского сукна.

– Эта тренога и есть пусковой верстак? – спросилБарклай недоверчиво.

Засядько, в который раз услышав традиционный вопрос,засмеялся. Фельдмаршал покосился на сверкнувшие в полумраке кабинета ровныебелые зубы полковника.

– Вопрос глупый, – признал Барклай. – Представляю,сколько раз вам его задают. Но это первое, что приходит в голову при виде такойажурной вещи. Удивительно, что вы еще сохраняете чувство юмора. Я бы ужевзъярился. Кстати, Александр Дмитриевич, может быть, опустим теорию? Ваширакеты можно будет опробовать сегодня же?

– Конечно, – ответил Засядько с облегчением.

Около трех часов они проводили стрельбы. Место выбралиудачное – пустынный берег реки. Несколько конных кирасиров маячили нагоризонте, останавливая любопытствующих.

Барклай с живейшим интересом следил за стрельбами. Засядькопонимал, что многоопытный фельдмаршал – он же и военный министр –скрупулезно взвешивает плюсы и минусы нового оружия. Плюс – высокаяэффективность, но совсем не просто вооружить армию новым оружием, обучитьлюдей, выработать тактику и стратегию…

– Добро, – сказал Барклай, когда Засядько расстрелял помишеням три ящика ракет. – Отберите людей по своему усмотрению ипостарайтесь научить их обращаться с ракетами. Мне нужно знать, за какой срокможно подготовить хотя бы отделение ракетчиков.

Засядько начал с гренадерских полков, которые во все временасчитались отборными. Однако быстрее всех овладели искусством точной наводки споследующей стрельбой по цели казаки, будто им это искусство передалось понаследству.

Труднее оказалось с составлением пороховых смесей.

Пришлось затратить почти вдвое больше времени, чем полагал,но в конце концов уладилось и с этим. Правда, можно было привозить вдействующую армию ракеты, собранные в Петербурге, но у Засядько созрел инойплан.