– Я польщен, – пробормотал, смутившись,Александр. – Вы щедры на комплименты…

– Это не комплимент, – возразила девушка. – Развевам не говорила этого ваша дама сердца?

Засядько удивился неожиданному вопросу. Дама сердца?В сердце у него до сих пор были межпланетные полеты, ракеты. Вряд ли самаятерпеливая дама ужилась бы с таким соседством.

– Нет, не говорила, – ответил он просто. – Потомучто у меня ее никогда не было.

– Никогда? – спросила удивленно девушка.

– Никогда, – ответил он твердо.

Некоторое время ехали молча. Участники кавалькады ужеразбились на небольшие группки и пары. На них никто не обращал внимания.

– Александр Дмитриевич, – снова заговорила Оля. –Простите за нескромный вопрос… Вы и не собираетесь обзаводиться семьей?

– Нет, – ответил он глухо.

– Почему? Простите меня, но я очень хочу понять вас. Вынеобычный человек, и ваши поступки должны иметь какое-то основание.

Засядько поднял на нее глаза. Оля смотрела открыто ирешительно.

– Вы умная девушка, – ответил Засядько. –И смелая. Я уважаю вас за смелость. Ваши подруги – рабыниэтикета. Вы не такая…Вы правильно сказали, что я необычен. В хорошую илиплохую сторону – не берусь судить, да дело и не в этом. Со мной… трудно.Редкая женщина позволит, чтобы муж ее отказывался от материальных благ, когдаони плывут в руки. А мне приходится постоянно отказываться. Ради другихцелей…

– Ну и что? – удивилась она. – Ради продвижения послужбе можно отказаться от роскоши.

– Не ради продвижения по службе… Если бы я стремился ккарьере, то наверняка достиг бы большего. Но фельдмаршалов много, а… Словом,мне нельзя обзаводиться семьей.

Он вспомнил, как продал имение и два года жил в сарае,переоборудованном под лабораторию. Какая женщина смирилась бы с такимиусловиями?

– Сейчас я генерал. Но все, что у меня есть, – этошпага и запасной мундир. Жалованье свое расходую на химические опыты, выписываюкниги из Англии, Пруссии, Франции…

– Это же замечательно! – воскликнула девушка.

Александр посмотрел на нее удивленно. Ее большие глаза сиялилюбовью и преданностью. Она тянулась к нему, словно нежный, только чтораспустившийся цветок к утреннему солнцу.

– Если бы я была вам хоть немного нужна, – сказала онапорывисто, – я бы пошла за вами всюду! Разделила бы все тяготы вашегопути, все трудности. Александр Дмитриевич! Зря вы считаете, что женщининтересуют только богатые и знатные женихи.

– Жертвенное настроение быстро проходит… – промямлилон.

– Нет! – горячо возразила девушка. – Жертвенностьздесь ни при чем. Хоть женщинам свойственно в первую очередь заботиться одомашнем очаге и детях, но мы тоже хотим жить настоящей жизнью!

Они догнали кавалькаду, и Засядько был рад прерватьразговор. Таких речей он не ожидал от девушки, которой едва исполнилосьвосемнадцать лет. Нет, она говорит, что ей уже двадцать. Странно, такуюжемчужину должны были увести раньше. Даже если бы она противилась, родители настоялибы непременно. Грессера подкосили неудачи, он наверняка хочет дожить до внуков.Или настоять не удается? В ней чувствуется характер, несвойственныйбольшинству русских женщин. Эти дуры… или красны девицы сидят и ждут, когда ихповедут под венец.

Вернулись они, когда все гости уже пили шербет на террасе.Коней слуги расседлали, водили во дворе по кругу. В усадьбе Александра иОлю встретил сам губернатор. Он выглядел встревоженным.

– Александр Дмитриевич, – почтительно обратился он кЗасядько. – Вам прибыл срочный пакет от командующего армией.

Засядько быстро сорвал многочисленные печати. В пакетеоказалось письмо, гласившее:

«Александр Дмитриевич! Его Императорское Величество государьимператор изволил повелеть мне срочно отыскать Вас и пригласить не мешкаяявиться ко двору. Его Императорское Величество и Его Высочество великий князьМихаил Павлович хотят посоветоваться с Вами по очень важному делу. По получениисего рескрипта прошу Вас срочно явиться в резиденцию Его Императорского Вели­чества.С почтением Ваш покорный слуга, начальник штаба 2-й армии генерал

Киселев».

– Неожиданность, – пробормотал Засядько, оглядываясь наОлю.

Заметив, что остальные гости стоят по сторонам в ожидании,он передал письмо губернатору. Тот пробежал глазами первые строчки, вздрогнул:

– Опять война?

– Ну почему так сразу? – пробормотал Александр.

— Ах, Александр Дмитриевич… Уже известно, вас посылаюттолько в те места, где брань и кровь, где ядра летят гуще, чем осы в рою!

– Когда-то изменится, – сказал Александр, улыбаясь.

Он поклонился, отвел Олю в сторонку. Она смотрела с надеждойи тревогой. В ее больших серых глазах предательски заблестела влага.

– Оленька…

– Александр Дмитриевич, а как же я?

Она смотрела отчаянными глазами. Он чувствовал,как сердце стонет от боли. Хотелось до дрожи в руках схватить ее вобъятия, прижать, успокоить, целовать бесконечно милые родные глаза с дрожащимина ресницах капельками слез.

– Оля, я обязательно вернусь. А у вас будет времяподумать. Похоже, мы оба немножко сумасшедшие.

Она улыбнулась ему сквозь слезы, словно солнышко выглянулоиз-за тучки:

– Я – нет! Я всю жизнь любила только вас.

– Да, за такое постоянство уже не выпорешь… Оля, я вернусьсразу, как только узнаю, в чем дело.

– Я буду ждать.

Он скупо улыбнулся:

– Надеюсь, на этот раз это не займет столько времени.

Она притворно ужаснулась:

– Я и так уже старая дева! Возвращайтесь побыстрее.Но…если понадобится, я буду ждать еще столько же.

Слегка взволнованный предстоящим свиданием, Засядько быстроподнимался по широкой мраморной лест­нице царского дворца. Здесь живет человек,власть которого простирается на всю Российскую империю и оказывает влияниена судьбы мира. Он может поставить ракетное дело на должную основу…

В первом зале Засядько встретил камергер в раззолоченноммундире и повел через анфиладу комнат. В них толпились сиятельные чины вожидании аудиенции. Генерала провожали завистливыми взглядами. В одной изкомнат камергер велел ему подождать. Появился другой проводник в чине генералаи повел Засядько дальше.

В огромном кабинете за массивным столом сидели двое.Высокий сгорбленный человек с нездоровым бледным лицом и большими печальнымиглазами и полный его антипод: румяный, с торчащими, как у кота, усами,смеющимися глазами, стройный и поджарый. Засядько узнал в первом императора, аво втором – его младшего брата, великого князя Михаила. Оба они были безорденов и регалий, в повседневной одежде.