спрашивая сам. – Прикрываешь. У тебя как с боезапасом?

– Около полусотни есть.

– Отлично. Майк, Лен, с нами всё понятно, я думаю.

Внизу, у подножия острова, что-то защёлкало, заскрипело, словно откликаясь на угрозу, звук прокатился эхом и снова стих до монотонного шуршания.

Кима охватила дрожь – прошла волной от затылка до подошв и… растаяла.

Что такое война против той воли, что обитала в Белом «тигре», Киму – выросшему мальчику Димке – объяснять не требовалось.

Просто снова надо сделать то невозможное, что они совершили когда-то с Тэшкой. Теперь язвительного говорящего танка рядом нет, но Димка-то остался.

– Сергей, что мне делать?

Вместо Сергея ответила Лена. Вернее, расстегнула парку, сунула руку за пазуху и, вытащив что-то, протянула Киму:

– Тебе сгодится, я думаю.

Ким недоумённо повертел в руках дамский пистолетик начала двадцатого века.

– Это…

Лена протянула следом пистолетный магазин, и Ким мгновенно узнал золотой отблеск архэ в его просветах.

– Это как Тот делает свои стрелки? – не удержалась Янка.

– Это Тот делает свои стрелки почти так, как вытачивал эти пули я, – хмыкнул Сергей. – Хотя тут, конечно, возни гораздо больше было. Такое себе оружие самоуспокоения, но мы были молодые и глупые, и Ленке казалось, что так круче, чем слепки выпускать.

– Не гони, Лохматый, – фыркнула Лена. – Эта идея первой возникла у тебя.

Сергей выдохнул чуть слышное «Колючка» – и продолжил:

– В общем, держись за нами и смотри по ситуации. Ян, тебе вообще не стоит в это лезть.

Янка бросила взгляд на Тота и мотнула головой:

– Но я… Скьявона – оружие ближнего боя!

– Ян…

– Да я всё понимаю, я девочка, я глупая, но… Ведь мой клинок будет поэффективней десятка пистолетных пуль! И его перезаряжать не надо!

– Ты этот пистолетик в действии не видела, – хмыкнула Лена.

– Хрен с тобой, – махнул рукой Сергей. – Но не лезь вперёд, ладно? А теперь валите спать. Я покараулю.

Спать, конечно, никто так и не пошёл.

…Янка наткнулась на Лену, завернув за башню, куда не долетали отсветы костра.

– Ой… Лен? Ты чего?

– Да так, – Лена дёрнула плечом. – Из-за Димы. Если бы я его могла вывести…

В её голосе звучала безнадёжная тоска.

– Ты… ты что, влюбилась в него, что ли?! – Янка спросила и сама смутилась своего вопроса. Вот сейчас Лена её высмеет…

Но Лена не высмеяла.

– Влюбилась, – согласилась она, опуская голову. – Как сопливая девчонка. Он… словно осколок моего несбывшегося. Нормальной жизни. Человеческой. С мужем, толпой родственников, походами в кино на выходные и спорами, чьей бабушке кого из детей сбагрить.

– Но ведь у него в жизни всего этого нет!

– Но у него есть на это шанс… которого нет у меня.

– А Сергей? Разве вы, ну…

– У нас одна вечность на двоих. – Лена отвернулась. – Что бы ни было в моём прошлом, в его… мы – два вола в одной дурацкой упряжке, и конца-края полю, которое мы пашем, не видно. А человеческая жизнь – вон она. Протяни руку… Это глупо, знаю. Но как хочется думать, что с Димой всё получилось бы! Он… а, не слушай, ладно? Как сказал бы Серёга, «зайца не раскумаривайте, он гонит». Я говорю Серёгиными фразочками, я думаю его мысли, я повторяю его жесты, а хоть кто-нибудь меня спрашивал, хочу ли я этого?! Блин… Всё, меня несёт. Мне плохо, больно, совестно и тоскливо. Это место почему-то заставляет меня вспоминать то, что вспоминать не следует… А ещё мне страшно. Я думала, что разучилась бояться, хрен знает сколько лет назад, мне такие циферки представлять не хочется. А вот – боюсь. За Димку. За Лохматого. За этого смешного Майка. За тебя с Тотом только не боюсь, вы – особая статья.

– Ну… спасибо, – растерянно пробормотала Янка. – За веру в нас и, э… всё такое.

– Угу. Ты никому не повторяй той пурги, что я тут наговорила, ладно?

– Никому, – пообещала Янка.

– Ну и ладушки… Пойду с Лохматым мириться. Дура я, конечно, но что поделаешь? Как подумаю, что он там обиженный сидит, внутри всё переворачивается… Привычка, блин, от житья бок о бок.

Янка осталась одна, словно в космической пустоте. До тех пор, пока темнота не стала прозрачнее для привыкших к ней глаз, а тишина не расслоилась на отдельные звуки – потрескивание костра, шаги, голоса… и шорох, пробирающийся под кожу шорох, поскрипывание, перестук железных деталей. Всё ближе, ближе, а может быть, прямо сейчас ползёт по камням какая-нибудь огромная механическая сороконожка, и…

Сергей подошёл к Янке бесшумно:

– Иди спать, а то потом может быть не до того.

– Вот спасибо, успокоил, – пробормотала Янка, но на сей раз послушалась.

…Проснулась она, накрытая поверх собственной куртки ещё и курткой Кима. В палатке царил прозрачный полумрак, было пусто и, как всегда, холодно. Потянув ноющие после вчерашнего мышцы, Янка вылезла наружу, обулась и, переступая через цветные солнечные блики от витражных окошек под потолком, двинула к двери, но чуть не споткнулась о белый лохматый хвост.

Осторожно обошла груду белоснежного меха и с удивлением обнаружила, что зверь обхватил лапами безмятежно свернувшуюся клубком в его объятьях Лену.

Зверь во сне потянулся, и Лена, завозившись, недовольно позвала, не просыпаясь:

– Пуши-истый…

Янка так и не поняла, послышалось ли ей столь же сонное «Колючка» или всё-таки нет. В звериной шкуре Сергей не разговаривал… а обернуться и посмотреть Янка вдруг застеснялась.

«И это тоже всего лишь привычка от житья бок о бок, Лен?»

На улице было солнечно – для Ноября. Тучи истончились, и в прорехи на горизонте проглядывало солнце, окрашивающее облачную пелену в нежно-розовый. Западный край неба, как всегда, темнел густым, гуашевым синим.

Янка вдохнула поглубже – и задохнулась от предчувствия сокрушительной катастрофы.

Ну, или воздух был слишком холодный.

– С добрым утром! – радостно окликнул Тот. – Чай будешь?

– Мне бы умыться, – Янка яростно протёрла глаза. – Не чаем же…

Тот развёл руками – воды осталось только на крайний случай.

Кивнув сидящему рядом с Тотом Киму, Янка завертела головой и уже хотела было спросить, где же Майк, как внизу что-то загрохотало. Пульс оборвался от ужаса… но Тот с ленцой поднял с чехла свою винтовку, подошёл к краю лестницы, постоял там и столь же неторопливо вернулся обратно.

– Что это? – Янка почему-то боялась подойти и посмотреть самой.

– Майк, – лаконично пояснил Тот. Потом посмотрел в лицо Янке, хмыкнул и добавил: – Да не боись ты. Там реально один человек спокойно справляется, а если что – я сверху прикрываю. Мы так уже всю ночь куролесим – Серёга, Ленка, Майк и я. И Ким, вот, тоже меня сменял пару раз.

Снова загрохотало и залязгало, но на этот раз Тот даже не привстал, потягивая мелкими глотками чай из эмалированной кружки – той самой, с ежонком, из квартиры Кима.

…Вздрогнув от грохота в четвёртый раз, Янка пересилила себя и подошла к лестнице. Далеко внизу, где ступени, сужаясь, ныряли в расщелину, на