– Да, это проблема. Для нас – но не для Посланников. Они запросто прорежут ее своими ножами.

– Вряд ли, – приглушенным голосом отозвался Бенни: он подтянул воротник рубашки так, чтобы она закрывала рот и нос, и зажал фонарик между щекой и плечом. Освободив таким образом руки, он отогнул от стены одну ржавую панель. И посветил внутрь.

– Погляди-ка вот на это.

Выглянув из-за его плеча, я увидел в глубине паутину спутанных проводов и какие-то непонятные здоровенные комки, похожие на раздувшиеся грибы. Они торчали между разнородными, заходящими друг на друга кусками стены.

– Гляжу. И что это такое?

Бенни осторожно указал на провода, не касаясь их.

– Они под напряжением. Питаются, наверно, от самого корабля. Напряжение реально высокое, поднеси руку, и почувствуешь. Только не трогай.

Я вытянул руку вровень с рукой Бенни и ощутил, как волоски становятся дыбом.

– А вот это, – указал он на странные раздутые штуковины, все еще прикрывая рот и нос, – бомбы. Не знаю, взорвутся ли они вообще, пролежав тут столько лет. Но уверен, что и внутри, и вокруг них заложено какое-то радиоактивное вещество. Скорее всего, плутоний.

– С чего ты решил?

Он поднял руку на уровень глаз, чтобы было хорошо видно ортез на запястье. И нажал на нем какую-то кнопку. В такой близи было слышно, как он тихонько вибрирует.

Миниатюрный счетчик Гейгера… что говорить, Бенни всегда был отличным изобретателем.

– Гениально, – сказал я.

Он опустил руку, подтянул воротник повыше.

– Период полураспада плутония – тысяч шесть лет или семь. Так что его там еще предостаточно. Но если не глотать и не вдыхать, ничего не случится.

С этими словами он предельно аккуратно пристроил панель на место.

– Значит, грязные бомбы, – заключил я.

Бенни кивнул.

– Так что, если прорезать стену, либо тебя ударит током, либо сдетонирует одна из них.

Он наконец опустил воротник.

– Как думаешь, далеко еще?

– До самого Камня? Вполне может быть, что далеко, – ответил я, – тут целые огромные лабораторные комплексы. И потом, бомбы вряд ли закладывали так близко, чтобы взрывом могло уничтожить Камень. И если б это было возможно, Мара Чжу рванула бы их еще тогда, тысячу лет назад. Нет, тот, кто ставил стену, просто очень хотел, чтобы туда никто не проник.

Бенни медленно кивнул, не опуская руку. Луч фонарика все так же упирался в массивную стену.

И тут сзади, в коридоре, из которого мы пришли, что-то прошуршало. Я уже так приспособился узнавать этот звук, что мгновенно улавливал его из тысячи тихих, незаметных шорохов, из вздохов и стонов умирающего корабля.

Бенни тут же погасил фонарик, все утонуло во тьме.

И из нее донесся новый шорох, шарканье по полу. В дальнем конце коридора.

– Бенни, – прошептал я, – у тебя оружие есть?

Я ощутил, как он шевельнулся рядом.

– Есть старый ржавый скальпель. Стянул в одной из этих проклятых лабораторий.

Н-да… Это называется «прийти с ножом на перестрелку». Нет, даже хуже – «отмахиваться маникюрными ножницами от стаи волков».

– Давай, иди сюда, только тихо. Надо спрятаться.

Я повлек его в сторону тихо и аккуратно – Огнеглазка бы мной наверняка гордилась. Мы забрались за кучу каких-то обломков в дальнем конце зала, и я заставил Бенни лечь на пол. Так мы и лежали в темноте, скорчившись, боясь лишний раз дыхнуть.

Сначала в коридоре разлился свет. Бледно-голубой, сияющий словно из-под воды, уже знакомый, как голос близкого друга.

А потом, озаренные этим сиянием, в зал бок о бок вошли Тамара и Индиго.

68. Шон Рен и его удивительная новая способность

Индиго так и не снял китель Тамары. На нем он смотрелся еще хуже, чем на законной хозяйке: ей он был впору хотя бы раньше, пока она не превратилась от недоедания в ходячий скелет. Но на Посланнике висел, как на вешалке со слишком узкими плечами. В синем свете его огней выцветшая красная ткань казалась темно-фиолетовой.

Тамара, похоже, изрядно нервничала: дважды обошла зал и Индиго по кругу, держа дубинку наготове и светя крошечным фонариком – наверно, нашла в моей сумке, которая теперь висела у нее на плече.

Бенни тронул меня за руку. Я наклонился к нему, и он еле слышно прошептал:

– Это они?

Я кивнул, не решаясь говорить вслух.

Благодаря поднятому воротнику кителя синие огни Посланника теперь светили направленно, как маяк. Но в данный момент этот свет был направлен не на нас.

Я мог просто встать. Этого было бы достаточно. Просто встать, и они бы меня увидели. Еще можно было окликнуть их, позвать по именам.

Да, они бы меня увидели и подошли. Я заговорил бы, просто чтобы те полные страха и отчаяния слова, что мы сказали друг другу в прошлый раз, не оказались последними. Просто чтобы забыть кошмарные видения с их трупами, подсунутые мне искусственным разумом.

Но я благодаря ему и сам скоро стану трупом. А они оба живы и полны сил, отсюда я это хорошо видел. Индиго, правда, двигался осторожно, но на ногах держался твердо. Ну да, подумал я, тяжело убить Посланника.

А если я заговорю и выдам себя, то лишусь единственного крошечного преимущества. Потому что теперь в любом случае должен добыть Философский Камень. Иначе Бенни погибнет.

Тихонько хлопнув его по плечу, я чуть привстал и крадучись двинулся в сторону двери.

– Что это? – встрепенулась Тамара, но мы успели прошмыгнуть в дверь до того, как она туда посветила. Сразу же донесся топот двух пар ног: она бежала первой, он чуть позади. Если б только удалось заблокировать дверь, мы выиграли бы чуточку времени…

В руке снова кольнуло – резко, болезненно. Словно из-под кожи что-то рвалось наружу.

Дверь позади меня сама собой выехала из стены и закрылась. Щелкнула блокировка.

Времени стоять разинув рот не было, и мы бросились прочь. Забежали в новый комплекс – но опять не лабораторный, а скорее офисный, с кабинетами и аудиториями.

– Скорее! – поторопил я Бенни, и мы запетляли по лабиринту небольших комнат, между куч полуистлевшего мусора. Иногда пролезали в какие-то проломы в исцарапанных стенах, стараясь не отдаляться от главной – защищающей лабораторию номер 17.

Наконец я решил, что мы оторвались достаточно и Тамара с Индиго не нагонят нас очень быстро. Остановился, и Бенни тоже замедлил шаг. Пару минут мы стояли, тяжело дыша, потом он включил фонарик. Стена все так же высилась слева. Делила пополам комнаты и пестрела разнородными панелями в заложенных дверных проемах.

– Как они нас нашли? – спросил Бенни.

– Они тоже знают, где хранятся данные, – ответил я, – поэтому шли туда же, куда и мы.

– Либо искали тебя.

Они же, по идее, думают, что я мертв.

– Может быть. Но это не важно. Нам надо проникнуть за