На северо-восточном углу перекрестка Сюзанна увидела ещеодну понятную вывеску: "ЗАЕЖЖИЙ ДВОР", значилось там, и"НОЧЛЕГ". Если не считать видневшейся впереди церковки с покосившимсяшпилем, это было самое высокое здание в поселке – трехэтажное. Она поднялаголову и скользнула взглядом по его фасаду как раз вовремя, чтобы увидеть, какв одном из пустых оконных проемов мелькнуло, исчезая, неясное белое пятно – безсомнения, чье-то лицо. Ей вдруг захотелось поскорее уйти отсюда. Роланд,однако, шагал намеренно медленно, и Сюзанна полагала, что знает, в чем причина.Поспешность могла бы создать у наблюдателей впечатление, что пришельцы напуганыи их можно захватить. И тем не менее…

Улочки в месте своего пересечения раздавались вширь, образуяплощадь, давно заросшую травой и бурьяном. Посреди площади стоял разрушенныйвременем и ненастьями каменный указатель. Над ним на провисшем отрезке ржавоготроса висела какая-то металлическая коробка.

Роланд двинулся к указателю; Джейк держался рядом. СледомЭдди вез Сюзанну. Ветер щекотал ей щеку прядкой волос, в спицах колесинвалидного кресла шуршала трава. Где-то за площадью звонко хлопнул ставень,скрипнули петли. Сюзанна вздрогнула и отвела волосы с лица.

– Хоть бы он поторопился, – сказал Эдди, понизив голос. – Отэтого места у меня мурашки.

Сюзанна кивнула. Она оглядела площадь, и опять перед ееглазами встала яркая картина – базарный день в поселке: толчея, тротуарызапрудил люд, почти сплошь возчики и одетые в грубое платье матросы с барж(Сюзанна не знала, откуда у нее уверенность насчет барж и матросов, но фактоставался фактом), лишь изредка мелькнет кто-нибудь из местных кумушек скорзиной через руку; по площади проезжают фургоны; над немощеной дорогой висяттучи удушливой желтой пыли – возницы нахлестывают запряженных в подводы лошадок

(волов это были волы).

Сюзанна виделаэти подводы – обвязанные пыльными кускамихолстины тюки полотна на одних, пирамиды просмоленных бочонков – на других;видела волов – запряженные парами, они терпеливо тянули повозки, дергая ушами,чтобы отогнать мух, с жужжанием роящихся вокруг огромных голов; слышала голоса,смех, пианино в салуне – кто-то барабанил по клавишам, выколачивая развеселыймотивчик, нечто вроде "Девчонок из Буффало" или "Кэти,милки".

"Как будто в прошлой жизни я жила здесь", –подумала она.

Стрелок нагнулся к надписи на указателе.

– Великая Дорога, – прочел он. – Лад – сто шестьдесят колес.

– Колес? – переспросил Джейк.

– Старинная мера длины.

– Ты слыхал про Лад? – спросил Эдди.

– Возможно, – сказал стрелок. – Когда был очень мал.

– Рифмуется с "гад", – заметил Эдди. – Знак-то,может, не такой уж и добрый.

Джейк обследовал восточную грань камня.

– Приречная дорога. Буквы чудные, но прочесть можно.

Эдди поглядел на западную грань:

– Тут написано – Джимтаун, сорок колес. Это не там родилсяУэйн Ньютон, а, Роланд?

Роланд смотрел, не понимая.

– Молчу-молчу-молчу, – сказал Эдди, закатывая глаза.

Юго-западный угол площади занимало единственное в поселкекаменное здание – приземистый унылый куб с ржавыми решетками на окнах. Окружнаятюрьма, она же здание суда, подумала Сюзанна. Она навидалась на Юге подобныхсооружений; добавить со стороны фасада пандус-другой для парковки, и будет неотличить. Через весь фасад облупившейся желтой краской было что-то намалевано.Сюзанне удалось разобрать слова, и, хотя понять их она не смогла, ей ещесильнее захотелось убраться из поселка. Надпись гласила: "СМЕРТЬ ЗРЕЛЮГАМ!"

– Роланд! – Когда тот посмотрел на нее, Сюзанна ткнула всторону лозунга на стене. – Что это значит?

Стрелок прочел и покачал головой:

– Не знаю.

Она опять огляделась. Теперь площадь казалась не такойбольшой, а дома словно нависали над ними.

– Может, пойдем отсюда?

– Скоро пойдем. – Роланд нагнулся и выковырял из дорогинебольшой голыш. Задумчиво подбрасывая камень в левой руке, стрелок посмотрелна металлическую коробку над указателем, вскинул руку – и Сюзанна с секунднымопозданием поняла, что он собирается делать.

– Роланд, нет! – вскрикнула она и при звуке своего полногоужаса голоса отпрянула и съежилась.

Не обратив на нее ни малейшего внимания, стрелок запустилкамнем вверх. Прицелился он как всегда точно, и голыш с гулким металлическим"бам-м!" ударил прямо по коробке. Внутри послышалось механическоежужжание, из прорези на боку коробки пополз ржавый зеленый флажок. Когда оностановился, раздался отрывистый звонок. На флажке крупными черными буквамибыло написано "ИДИТЕ".

– Чтоб я сдох! – сказал Эдди. – Светофор из"Кистоунских полицейских"! А если ты еще раз по нему захреначишь, оннапишет "СТОЙТЕ"?

– Мы не одни, – спокойно отозвался Роланд и указал в сторонустроения, которое Сюзанна мысленно окрестила окружным судом. Из него вышли итеперь спускались по каменным ступеням мужчина и женщина. "Ты выигралпупсика, Роланд, – подумала Сюзанна. – Этой парочке в обед сто лет!"

На мужчине были штаны с нагрудником и соломенная шляпа согромными полями. Женщина цепко держалась за его голое загорелое плечо. Онабыла в домотканом платье и капоре, а когда старики подошли поближе, Сюзаннаувидела, что женщина слепая и что зрения она лишилась в результате какого-тоочень страшного происшествия. На месте глаз остались лишь неглубокие впадины,заполненные рубцовой тканью. Женщину, казалось, снедали страх и смятение.

– Это луни, Сай? – жалобно воскликнула она надтреснутымдрожащим голосом. – Ей-ей, отправишь ты когда-нибудь нас на тот свет!

– Заткнись, Мерси, – отвечал старик. Он, как и женщина,говорил с сильным акцентом, который Сюзанна едва понимала. – Никакие они нелуни, эти-то. Кому сказано: с ими Зрелый. Отродясь ни один лунь со Зрелыми подорогам не шастал.

Слепая попыталась вырваться от своего спутника. Тотвыругался и поймал ее за руку повыше локтя.

– Да будет тебе, Мерси! Будет, говорю! Упадешь – себе жебеды наделаешь, чертовка!

– Мы не желаем вам зла, – крикнул стрелок, прибегнув кВысокому Слогу. При звуках торжественной речи глаза старика загорелисьнедоверием. Женщина повернулась, обратив слепое лицо к чужакам.

– Стрелок! – воскликнул старик. Голос его срывался и дрожалот радостного волнения. – Богом клянусь! Я так и знал! Я знал!