кинул в раковину и предложил помощь в гараже. Нина с радостью согласилась и, подпрыгивая, выскочила из комнаты.

Им с Отто нужно было успеть создать подарок, достойный Видара, поэтому лишние руки не помешали бы. Они решили прыгнуть выше головы, но начали слишком поздно – целую неделю делали одно, а вчера полностью изменили концепцию и теперь с нуля собирали электронный сейф с кодовым замком с отсылкой на три закона термодинамики и встроенной сигнализацией в виде антивирусного «визга». Идея казалась оригинальной и самую малость шутовской, короче говоря, в типичной манере этой парочки, чем и нравилась больше всего.

Не то чтобы отец частенько с ними зависал, но Отто не удивился его появлению. Мистер Дженовезе иногда притаскивал им какие-нибудь ненужные запчасти с завода, на котором работал (и это были чертовски счастливые дни, учитывая табу на посещение некоторых зон города).

Биллингсли не спросил, кто и зачем звонил подруге, потому что уже забыл об этом. Вместе они провели остаток вечера, подшучивая над Ниной и ее пальцем на все лады (друг и папа спелись за тридцать секунд) и выслушивая дерзкие ответы на свои атаки, а потом вместе сходили за новой мазью в аптеку в конце улицы.

Нина то и дело впускала в голову мысли о Сете. В последнее время они появлялись слишком часто, и лишь малая доля из них обсуждалась с Отто.

Из-под стражи Ридли выпустили в тот же день, дело закрыли, принесли официальные извинения. Так что из школы его не выперли, репутация была восстановлена. Видимо, у парнишки действительно был хороший адвокат, а значит, Лоуренс в чем-то прав. Может быть, во всем.

Этого парня стоило опасаться – не потому, что он желал ей зла (Нина была уверена, что он не такой), а из-за тех, кто за ним стоял и кого он сам побаивался. Вроде того худого кучерявого мужчины на спортплощадке, которого Нина больше ни разу не видела.

Если знать Ридли, то при мысли о тех, кого может бояться этот ходячий тестостерон, невольно бегут мурашки. Но бояться самого Сета, а тем более держаться от него подальше, у Нины не получалось.

Разумеется, в школу на следующий день девочка все равно отправилась. Утром она даже не вспомнила о полученном предупреждении. Звонок незнакомца был для нее уже чем-то из прошлой жизни.

«Вчера» утекло и стерлось из кратковременной памяти крепким глубоким сном. Ожог тоже не был достаточной причиной, чтобы остаться дома, ведь Нина являлась на занятия даже с разбитой головой.

После второго урока Отто отпросился в медпункт из-за сильной зубной боли, которая началась еще с вечера (это тебе за то, что ты меня из-за пальца подначивал, говорила Нина, вселенная восстанавливает баланс), и застрял там на всю перемену.

На этом предмете они сидели раздельно (потому что неоднократно его срывали), и место Биллингсли на третьем ряду, прямо у входной двери, теперь пустовало. Нина находилась в середине второго ряда, в центре вселенной, а Ридли устроился под вешалками с одеждой (которые нередко заменяли ему подушку и одеяло) на последней парте первого ряда. Все ключевые фигуры по диагонали, отметила она, как на шахматной доске.

Нина огляделась. От нечего делать практически все уже собрались в классе и занимались своими делами, разбившись на группы и негромко переговариваясь. Между вторым и третьим уроками никогда не происходит ничего необычного: аксиома. Потому что никто еще не проснулся в нужной степени, и внимание у всех притуплено.

Идеальный момент.

Девушка поднялась и направилась к Сету, чтобы поговорить. Заранее зная, что он снова будет вести себя отстраненно, она попыталась втиснуться за его парту, но Ридли едва не отпихнул ее.

– Здесь тесно для двоих.

– Ничего страшного, в камере как-то терпел неудобства – и здесь потерпишь.

– Я знал, что ты причастна. – Он произнес это таким тоном, чтобы дать понять: ее вмешательство унизительно, он бы и сам справился.

– Ничего подобного. Когда я пришла, было уже поздно. Адвокат все сделал за меня.

Она все-таки прилепилась к нему, но половина тела висела в воздухе. Несмотря на это, девчонка жмурилась от солнца, проникающего с улицы, и выглядела вполне довольной.

– Значит, ты использовала полномочия, если в курсе, в какой камере меня держали.

– Все камеры в участке я и так знаю. В одной из них даже сама сидела. Так что мне известно куда больше.

Сет фыркнул и попытался не смотреть ей в лицо, находящееся мучительно близко. Так близко, что она чуяла запах лосьона после бритья, исходящий от его квадратного подбородка и гладких щек.

У Нины была удивительная способность улыбаться, опуская краешки плотно сжатых губ, а не поднимая их, как все люди. Это придавало улыбке эффект оценивания, превращая почти в ухмылку. Улыбка с открытыми зубами, больше похожая на оскал, означала, что Нина злорадствует или ждет, что вот-вот произойдет нечто уморительное, о чем знает только она. Все это Сет выучил наизусть, как и каждый дюйм ее лица, так что мог бы понять Дженовезе без слов, если потребуется.

– Тебе о чем-нибудь говорит ник Icebreaker? – в лоб спросила она, не видя смысла тянуть дальше.

Ридли вздрогнул, но непонятно, от чего, потому что смотрел куда-то вперед, и лицо у него менялось на глазах. Нина заметила, что в классе как-то странно стихло, и ее кольнуло нехорошее предчувствие. Ларс всегда высмеивал ее интуицию – ровно до того момента, пока не замечал иррациональную точность этого чутья.

Проследив за направлением взгляда соседа по парте, она увидела Итана Гардинера. И не просто Итана Гардинера, а Итана Гардинера, который садится за учительский стол, положив обе руки на застекленную поверхность, и в одной руке у него находилось нечто, подозрительно напоминающее…

– Что происходит, – тихо сказала Нина, забыв придать словам вопросительную интонацию.

Никто не заметил, как Итан вошел (и как запер дверь), потому что никто обычно не обращал на него внимания, но все заметили, как он сел за учительский стол с ключами в одной руке и пистолетом в другой.

И тут же стих привычный гомон, какой бывает в классе за пять минут до урока, когда все спешат наговориться и обсудить дела, построить планы, посплетничать, узнать новости, в общем, прожить за перемену маленькую жизнь, которую прервет приход учителя, полную событий и сюжетных поворотов.

Тем временем Сет уже привставал со своего места, дабы убедиться, что верно все понял. Все-таки он не впервые видел подобные предметы у кого-то в руках.

Повисла немая тишина. А потом ученики, сидящие за первыми партами,