как сзади кто-то тихо захныкал, стараясь не привлекать внимания, но не в силах больше сдерживать страх.

– Не думай, будто я промазал, – заметил Итан, удовлетворенно разглядывая слегка дымящееся дуло, – это была воспитательная акция, а не карательная. Веласкес, ты закончил? Положи ящик на учительский стол и вернись на свое место. Через пару минут вам всем начнут без конца названивать. Надеюсь, ваши телефоны на беззвучном и не помешают нам общаться.

– Господи боже, помоги нам, неужели все это происходит на самом деле, – шепотом молился кто-то.

Не обратив на это никакого внимания, Гардинер вернулся к своей наблюдательной позиции в левом углу помещения, на секунду раздвинул стволом пластинки жалюзи, прищурился, рассматривая что-то внизу, и отошел.

– Кое-кто уже начинает собираться. Но вряд ли они так быстро поняли, что это настоящий выстрел. В школе? Да с чего бы! Проще поверить, будто что-нибудь взорвалось в кабинете химии.

И он неприятно ухмыльнулся. Атмосфера в классе поменялась – все убедились, что Итан выстрелит, если нужно, и с прицелом у него отлично. Алан Кейн так и сидел на полу, подтянув к себе колени. Впервые он выглядел растерянным. Как мальчик, которого не забрали после детского сада, потому что забыли о его существовании.

– Так о чем я говорил? А! Вы, так называемая элита школы, которая сейчас прячется друг за другом, всхлипывает и мечтает проснуться в своей теплой кроватке от кошмара, обычно думаете, будто представляете собой венец творения, но вы не больше, чем биомусор или генетический сбой. А ведете себя так, будто я хуже вас. Да вы все себя так ведете, словно я пустое место. Но не сейчас, правда? Сейчас от моих действий зависит жизнь каждого из вас, и это вдруг меняет дело! Вау, как лицемерно. Теперь я приобрел какой-то вес в ваших глазах. И вы готовы встать на колени и отсосать мне, если я пообещаю за это выпустить.

– Так ты поныть решил из-за того, что не умеешь поставить себя в социуме? – уточнила Нина. – Что не нашел свою нишу? Что у тебя недостаточно власти?

У Ридли сами собой расширились глаза, будто невидимые пальцы потянули за верхнее и нижнее веко.

– Да что ты об этом знаешь, местная шизанутая? Только и разговоров всегда, что о тебе. Если не о наркоте или новой шлюхе, так обязательно твои похождения обсуждают. Тебе меня не понять, ты никогда не была нулем в глазах этих скотов!

Итан снова вспылил. Сета напрягало, что парень столь остро реагирует только на реплики Дженовезе. И сжатые кулаки девчонки его напрягали тоже.

– Что я могу об этом знать? Я тебе расскажу. Знаешь, сколько я вешу? Недостаточно, чтобы взяли в спорт, о котором я мечтала. Но вес – это мелочи. Самое печальное, что у меня вагина между ног, а значит, я обречена считаться по умолчанию неполноценной во всем, за что ни возьмусь. А если и добьюсь какого-то успеха, в глазах окружающих это будет выглядеть как везение или позволение, а не как заслуга. Тебе этого не постичь и на моем месте себя не представить, тебе неизвестно, как много усилий приходится приложить и как много боли стерпеть, чтобы доказать окружающим, что ты чего-то стоишь, что достоин шанса продемонстрировать свои навыки. Просто шанса. Что ты – сливки среди второго сорта.

Нина активно жестикулировала, и Гардинер очень внимательно следил за ее руками, время от времени хмурясь и редко моргая.

– Я лучшая в школе по физическим показателям среди девочек и играю за сборную Мидлбери по хоккею. Ты думаешь, это с пустого места взялось? Что так и было с самого начала? Что мне кто-то купил этот статус или подарил как билет на аттракцион? Нет. Это длинная, изнурительная, полная страданий и несправедливости дорога, которую я прошла одна. Но никто ее не видит. Меня избивали на арене, чтобы я ушла из команды. Чтобы не лезла, куда не следует лезть безнадежной слабачке. А я терпела. И никого ни разу не прикончила, хотя иногда желание было.

Люди считают, что ты недостаточно хорош, просто потому что у тебя яйца внутри, а не снаружи. Вот и вся разница. А в остальном ты такой же человек, как они, только тебя всю жизнь позиционируют как нечто априори недоразвитое до статуса человека, не имеющее ярко выраженного характера, мнения и ума. Заслуживающее снисхождения в попытках доказать свою значимость. Ты говоришь, я никогда не была пустым местом, но это не так. Я бы им и оставалась, если бы не начала действовать. Мой дед говорит: под лежачий камень вода не течет. Знаешь, что это означает? Пока мы не меняем свою жизнь, сама по себе она тоже не будет меняться. Так что если хочешь сделать мир лучше, начни с себя.

Закончив, Нина резко глотнула воздуха. Она говорила с таким напряжением, что не только набирала громкости по ходу рассказа, но и забывала иногда вдохнуть. Глаза у нее импульсивно расширялись вместе с повышением голоса, но ничего, кроме боли от пережитого, в них не было. Эти выпученные глаза и стиснутые зубы подействовали на Итана.

– Я уважаю тебя и не стану убивать. Тебя вообще здесь быть не должно.

Нина в недоумении сделала шаг вперед и, помолчав, ошарашенно спросила:

– Так это был ты?

– Вернись на место.

– Звонил мне вчера. Ты?

– Не понимаю, о чем ты.

– Стой-стой-стой, ты знала, что это случится, и никому не сказала? – вклинился Алан, пришедший в себя. – Тебя предупредили?

Нина раздраженно обернулась на него через плечо.

– Откуда я знала, что речь об этом? Мне просто сказали не приходить.

– Нина, мать твою! Почему ты никому не рассказала?

– Потому что такое уже не в первый раз, я не приняла всерьез. Мало ли, тупой розыгрыш.

По классу прокатилась волна возмущения, хотя не все еще уловили, о чем речь, но те, кто понял, шепотом объясняли другим. Недоумение возрастало, превращаясь в негодование.

– Почему кто-то знал и решил оповестить только тебя? – не отставал Алан. – Как это вообще понимать? Что за дискриминация?

Нина пожала плечами и отвернулась. Вины за собой она не чувствовала и оправдываться не собиралась.

– Не вините ее, – заступился Итан. – Никто не мог знать, что я планирую. Это совпадение.

– Нет, погоди, что ты имеешь в виду, говоря «не первый раз»? А когда был первый, что случилось?

– Ничего, в том-то и дело! – рявкнула Нина так, что Кейн вздрогнул. – Ты будешь верить любому психу, который звонит тебе домой и пытается тобой манипулировать?

– Я бы хоть с