– Не задавай вопросов, просто выполняй. Выйди вперед, не бойся, я тебя пока не убью. Веласкес, давай поживее. Не мухлюй.

Рамон как раз подошел к Нине, когда кто-то за спиной заскулил от страха, но ему зажали рот.

– Давай тянуть время и просто выполнять все, что он велит, – на грани слышимости прошептал Веласкес. – Ему явно хочется потрындеть о своем могуществе.

– Не шептаться!

Гардинер направил дуло в спину Рамона и звучно взвел курок. Это всех взбодрило, особенно Меган. Нина достала мобильный из заднего кармана и положила в ящик. Сет последовал ее примеру.

– Было бы весело устроить такой аттракцион – чей телефон зазвонит, в того и стреляю. И так по очереди, пока никого не останется, – мечтательно улыбался Итан. – Но я все-таки хочу сначала с вами поболтать. Будет невежливо с моей стороны оставить вас без объяснений.

Да у парня мозги набекрень, подумала Нина и выразительно посмотрела Сету в глаза. Кажется, Ридли думал аналогично. В помещении стало темнее, но не настолько, чтобы не видеть друг друга. Все-таки снаружи стоял солнечный день, и окна, выходящие на восток, с закрытыми жалюзи создали оранжевую полутьму, которая была бы уютной, если бы не ситуация. Справившись с заданием, Меган убежала на прежнее место, дарующее иллюзию безопасности.

Нина слышала, как Рамон за спиной монотонно бубнит, обращаясь лично к каждому: сдай мобильный, дай сюда сотовый, где твой телефон? Ищи, доставай, положи в ящик. Не бойся. Сдай мобильный. Если он так просит, значит, так надо.

И так без конца. Время превратилось в застывающую смолу, в которой они все увязли, как доисторический комар в янтаре. Сколько минут прошло? Еще даже не было звонка на урок. Да и прозвенит ли он теперь… Почему время замедлилось, будто они набрали огромную скорость? Нина размышляла, почти зажмурив глаза от усилия. Старалась что-то придумать. И не могла.

Несмотря на заслуги перед школой в виде десятков выигранных олимпиад и высших баллов почти по всем предметам, вне интеллектуальной сферы Итан Гардинер был самым неприметным из учеников старшей школы, с которым почти никто не общался, как это всегда бывает с ботаниками.

Он великолепно учился, слишком хорошо, чтобы иметь друзей. Никто не задирал и не унижал его, он всегда опрятно выглядел и по большому счету был довольно симпатичным парнем, если бы не сложный характер, больной перфекционизм и комплекс отличника, граничащий с одержимостью.

При отсутствии открытого буллинга таким, как Итан, все равно давали понять, что они – пустое место, несмотря на свой исключительный ум. Должно быть, это жутко задевало.

Он же всегда брался за задания любой сложности один, никогда не работал в группе или в паре (гранта это тоже касалось), в столовой сидел сам, избегал компаний, много времени проводил в библиотеке и компьютерном клубе, но не игровом, а информационном. Оказывается, еще и в тире.

Окружающие его слишком раздражали, чтобы сближаться с ними, и это накапливалось долго. Теперь Нина видела картину целиком. Год за годом подобное отношение формировало его как личность.

Мотивом его поведения стали чувство собственного превосходства и социопатия, а не месть за конкретный поступок. Стремление доказать что-то миру и себе. Он фанатик, его не переубедить. Его действия подчиняются логике и холодному расчету, значит, он находится в здравом рассудке и отлично понимает, что делает. Черт возьми, должно быть, он изучил все подобные случаи и взял на заметку чужие ошибки. Поэтому действует так уверенно.

– Значит, вот на что ты готов пойти, чтобы выиграть грант. Избавляешься от конкурентов, а заодно и от свидетелей. – В ее тоне не было вопроса, только снисходительное утверждение. Это взбесило Итана больше всего, и он мгновенно потерял самоконтроль.

– Никакие гранты меня больше не интересуют, разве не ясно? – заорал он, встряхивая пушкой. Было видно, как летит его слюна.

Сет посмотрел на Нину и понял, зачем она это делает. Хочет взбесить его, вывести из равновесия. Заставить допустить ошибку, чтобы он не чувствовал себя на сто процентов хозяином ситуации.

– Я устал, что меня не понимают и недооценивают. Никто не радуется моим успехам, не восхищается достижениями, их принимают как данность, хотя я лучше и умнее всех вас. Но на это, блядь, просто не обращают внимания! Меня игнорируют. Словно я пустое место, как вы, словно не заслуживаю похвалы и уважения. Как будто чем большего я достигаю, тем меньше значу для общества. Но это не так. Меня не ценят по заслугам и не замечают. Но теперь заметят. Мы с вами не одно и то же, я докажу это.

Бормотание за спиной заставило Нину и Сета обернуться через плечо.

– Алан, сдай телефон.

– У меня его нет.

– Не пизди. Он же тебя пристрелит.

– Да он всех пристрелит, а ты ему помогаешь!

– Кейн! – Итан повысил голос, прерывая их. – Где твой мобильник?

– Дома забыл.

– За идиота меня держишь?

– Подойди и сам проверь, – бесстрашно предложил Алан, зная, что Гардинер этого не сделает: так он потеряет выгодную позицию и может быть обезврежен. Ему нужно соблюдать дистанцию, чтобы видеть всех как на ладони.

Нина воодушевилась. Значит, не все так напуганы, раз кто-то, кроме нее, начал дерзить человеку с оружием. Алан Кейн оставался собой даже под угрозой смерти и сотовый не сдал. На самом деле он включил диктофон, перебрался в середину класса и спрятал мобильный между тетрадок поближе к Итану. Заметив этот опасный трюк, Нина буквально услышала в голове мысли Кейна: если выживу, продам сенсацию, а не выживу – нечего терять. Алан есть Алан.

– Черт с тобой, – кивнул Итан. – Ты всегда был вредным, именно поэтому я так рад, что ты тоже оказался здесь. Хотя ради тебя, может, стоит сделать исключение. Чтобы история приобрела огласку в своей истинной форме.

Увидев, что Алана не убили за непослушание, все немного расслабились. А зря. Гардинер встал между Ниной и Сетом, безмятежное выражение его лица не предвещало беды. Но вдруг он вскинул пистолет и выстрелил Кейну под ноги, заставив ближайших соседей вздрогнуть и отшатнуться, затыкая уши.

Пороховые газы обожгли ноздри, уши заложило. Звук был совершенно не такой, как в кино, но Нина не могла бы сказать, чем конкретно он отличается. По телику выстрелы какие-то рафинированные.

Пуля угодила в чей-то рюкзак в дюйме от ботинка местного репортера и застряла в учебниках, откуда позже ее извлекут как улику. От испуга Алан свалился на пол, опрокинув стул спинкой назад и размахивая руками и ногами.

Оглушенная выстрелом, Нина не слышала,