Я перелетела через расстояние между нами и влепила ему звонкую пощечину, прежде чем Трент грубо вывернул мне руку.

Он схватил меня за запястье и сжал так сильно, что мне показалось, будто кровь полностью отхлынула. Я ахнула, моя рука пульсировала, нуждаясь в кровообращении. Он рассмеялся, увидев кольцо на моем пальце.

— Только не говори, что ты думала, будто интрижка с Мартино к чему-то приведет? Не говори, что тебе действительно нравится этот парень… ты все слишком упрощаешь.

Он отпустил мое запястье, и я отшатнулась.

Трент постучал по папке.

— Поскольку он тебе небезразличен, то полагаю, ты бы не хотела, чтобы с ним что-то случилось?

Он открыл папку. Внутри были снимки Ашера возле байкерского бара «Кулак», садящегося на свой мотоцикл.

— Зачем они тебе? — тупо спросила я.

— Мой отец не понимает тебя, Уинтер. Он не понимает, как управлять твоей маленькой хорошенькой головкой... но это не страшно. Я понимаю.

— Зачем тебе фотографии? — снова спросила я, повышая голос.

Трент наклонил голову.

— Ну, чтобы продемонстрировать опасность езды на мотоцикле. Это действительно очень рискованный способ передвижения. — Он опустил взгляд на фотографии. — Можешь представить себе это красивое лицо, покрытое дорожной сыпью?

Я молча смотрела на снимки, отлично понимая, что это. Угроза.

— Неправильная травма, и его хоккейная карьера закончится, не успев начаться... Серьезный перелом лодыжки или голени — и прощай, НХЛ.

Слеза скатилась из моего глаза. Мое сердце словно разрывалось надвое. Я точно знала, к чему ведет Трент. Он угрожал Ашеру, и я ничего не могла с этим поделать. Он уже продемонстрировал, как легко до него добраться.

— Травма, завершающая карьеру, — не единственная перспектива столкновения с чем-то большим и разрушительным… скажем, грузовик, — да, хорошая идея. Есть сценарии, при которых ему повезло бы отделаться переломом ноги. Он может умереть.

Я смотрела на фотографию до тех пор, пока линии не расплылись, а слезы сделали их неразличимыми. Онемение распространилось в моей груди, возвращая себе все то, что только успело оттаять с помощью Ашера, его друзей и семьи. Я почувствовала, как оно расползается по моему сердцу. Я знала, что до этого дойдет. Я ощущала зловещее предчувствие в своей душе. Понимала, что после того, как мне, наконец, будет что терять, это отнимут.

— Ну? Ты ужасно тихая, Уинтер. Ты не беспокоишься о своем парне? Разве ты не хочешь, чтобы он прожил долгую и счастливую жизнь, занимаясь любимым делом?

Я проглотила комок в горле и посмотрела на монстра, склонившегося ко мне.

— Чего ты хочешь?

Я чувствовала, как внутри меня поднимается лед, образуя кристаллы вокруг сердца.

На самом деле это всегда должно было закончиться плачевно. Разумеется, когда я нашла кого-то, кто видел всю мою чушь насквозь и действительно заботился обо мне настолько, чтобы оставаться рядом, я так или иначе потеряла его. Это была моя судьба — быть одной.

— Что скажешь? Перестань избегать меня. Перестань говорить мне «нет»... порви с Мартино и никогда больше не встречайся с ним. Если он тебе небезразличен, это меньшее, что ты можешь сделать.

— И если я это сделаю? Ты оставишь его в покое? Будешь держать от него подальше своих поганых дружков?

— Я подумаю об этом, — сказал Трент, на его губах играла жестокая улыбка.

— Нет. Ты должен пообещать. Он под запретом, — услышала я свой голос. Если необходимо было пожертвовать своим новообретенным счастьем, чтобы убедиться, что Ашер в безопасности, то выбора не было.

Трент задумался, а затем кивнул.

— Сделай расставание чертовски болезненным, и мы договорились.

— Ты отвратителен, — рявкнула я на него.

Трент только пожал плечами.

— Сердцу не прикажешь. Мы договорились?

— Почему я должна тебе верить?

— Ты хочешь проверить меня? Хорошо, без проблем. Начать с его ног или, может быть, с травмы головы? Это всегда весело.

— Прекрати, — выдавила я, от одной мысли о том, что Ашер пострадает, мне стало плохо.

— Если планируешь рассказать ему все и позволить крутому парню и его друзьям попытаться разобраться с этим, подумай, что еще у меня может быть на людей, которых ты любишь.

Он перевернул страницу в папке. Моему взору предстало четкое изображение с камеры видеонаблюдения. Селена. Привязанная к кровати. На снимке сбоку стояли трое парней.

Он перевернул еще одну страницу.

— Как насчет этого?

Ева в форме для танцев на льду, прогуливающаяся по кампусу.

Мелли Мартино на рынке, улыбается мужчине, протягивающему ей набитый продуктами пакет.

Моя мать, идущая в «Дюны» с толстой папкой с записями о ее благотворительной деятельности под мышкой.

Мой отец, которого грузят в машину скорой помощи.

Из глаза выкатилась слеза и упала на последнее изображение.

— Расскажи Мартино обо всем, и я пойду по списку, или, может быть, произвольно перетасую и выберу, кто пострадает первым. Что скажешь? Чего стоит твое счастье, Уинтер? Сколько страданий оправдывает твое счастье?

— Мы договорились, — услышала я свой голос. Я отодвинула папку. — Я сделаю все, что ты хочешь, только прекрати.

Трент ухмыльнулся и забрал папку.

— Если откажешься от своего слова или создашь проблемы, сделка будет расторгнута, а Мартино станет честной добычей, как и твоя мать и подруга. Приятно иметь с тобой дело. Завтра вечером состоится благотворительный вечер в пользу спортивной кафедры. Я заеду за тобой в семь. Убедись, что к этому времени все будет сделано.

Затем он ушел, оставив меня истекать кровью.

Я судорожно глотала воздух. У меня кружилась голова. Мне казалось, что меня сейчас вырвет. Дело было уже не в деньгах. Я бы нашла способ, как разобраться с угрозами в адрес компании моего отца, потому что мы могли хорошо жить с гораздо меньшим, чем у нас было. Но Ашер и его будущее? Это было то, чем я не могла рисковать. Не говоря уже о невинных окружающих. Нет, я не могла рисковать ни одним из них.

Я опустилась на пол, уставившись в стену. Чувство неизбежности обрушилось на меня. Все всегда должно было закончиться именно так, с тех пор, как Дункан отдал мне браслет мертвой женщины и решил, что я займу ее место.

Я сжала левую руку, на которой было кольцо Ашера. Крепко прижала ее к своей груди и громко разрыдалась.

Я весь день неподвижно просидела в больнице. Холод пробирался по моим венам. Теперь, после нескольких часов созерцания заходящего солнца, опускающегося за городской горизонт, мое сердце сковал лед. Ашер звонил несколько раз, но у меня не было сил ответить. Я не могла слышать его голос и притворяться, что все