пустоту глазками-бусинками. Хичжин осторожно вынимает её из клетки и опускает на пол. Все склоняются над квемулем и ждут.

Крыса водит носом – длинные усы дёргаются так быстро, что невозможно углядеть, – и вдруг пищит. Маленькое тело начинает ломать: лапки подворачиваются под неправильным углом, изламывается позвоночник, вытягивается с хрустом морда, удлиняясь и расширяясь. Выпадает с тихим шорохом шерсть, лопается кожа, под которой с невероятной скоростью разбухают мышцы и растягиваются жилы. Уши и зубы у крысы становятся короче, а лапы – длиннее, трансформируясь в руки и ноги.

Спустя довольно длительное время – длительное для превращения крысы в человека, сопровождаемое хрустом костей, чавканьем кожи, клацаньем зубов, – на полу перед замершей кучкой дебилов – «Энтузиастов», – поправляет себя Харин, – вырастает человек.

Мужчина, старик. Высокий и худой, как шпала. И лысый. То есть совсем: на нём почти нет волос – ни на макушке, ни бровей, ни усов, ни даже на причинном месте. Ах да. Он голый.

Юнсу сдаётся первым и отворачивается. Джи напротив него морщится и тоже пытается отвернуться.

– Это шаман? – с сомнением спрашивает он, наклоняя голову и выглядывая Харин за телом старика. Она пожимает плечами.

– Тот был сморщенный совсем, а этот… Погоди, Хэги и Сэги сказали, что ногти пахнут не этим старикашкой.

– Так можно же у него и спросить, кто он, – напоминает Хичжин и тыкает пальцем в руку старика. – Эй, мужик. Тебя как зовут? Сколько лет, кто такой? Давай, тункап-чви, говори, пока можешь.

Тот поворачивается и смотрит прямо на Хичжин. Юнсу, дёрнувшись, запоздало закрывает её плечом.

– Ай, да не тронет он меня, – бросает она беззаботно, но смущённо краснеет, даже чешуйки на лице блестят ярче. – После превращения эти твари такие же, как люди после наркоза, – еле соображают.

– Сил моих нет! – возмущённо пыхтит Джи, вскакивает с места, сбегает в спальню к Харин и притаскивает оттуда плед, которым накрывает тело старика.

– Свой бы плед тащил! – рычит Харин.

– Это твой питомец, вот и расплачивайся! – огрызается Джи.

Пока они спорят, Тэун рассматривает лицо старика. Тот в самом деле двигается заторможенно, медленно моргает и с трудом распахивает потрескавшиеся губы, чтобы втянуть ртом воздух.

– Он похож на шамана Лю, – говорит Тэун. – Юнсу, мы в сводке по старику похожее лицо ведь видели, верно?

– Сложно сказать, – отвечает Юнсу. – У шамана была родинка на щеке, а у этого парня такой нет. Но черты… Да, похожи. Будто они родственники или… не знаю…

Тэун щёлкает пальцами.

– Они близнецы, – выдыхает он. – У шамана Лю есть брат, это было указано в его досье.

– Его брат умер, – напоминает Юнсу, – это тоже указано в досье.

– Да, но мы же не знаем, как давно ногти эти в доме шамана валялись, верно? – тараторит Тэун. Он ходит вокруг молчаливого старика, размахивает руками. – Та цифра на ладони у сгоревшего шамана – я всё не мог понять, почему там одиннадцать, если жертв было не так много. Это не одиннадцать – это один и один или римская два, указание на то, что их было двое.

Харин хмурится, с сомнением косясь на обёрнутого в плед старика. Что-то в его облике кажется ей смутно знакомым, на него неприятно смотреть – как неприятно было видеть иссушенного до состояния сухофрукта шамана Лю.

– Они непохожи, – говорит Харин, останавливая Тэуна. Тот быстро кивает.

– Да, возможно, они не прямо близнецы. Может, разнояйцевые? Такое бывает.

Харин сажает Тэуна рядом с собой и только тогда понимает, кого видит в выросшем из крысы старике. Этого не может быть, это выходит за грани её понимания, но всё-таки оно есть – прямо перед ней.

– Когда оно заговорит? – сипло спрашивает Харин у русалки. Хичжин смотрит на часы.

– Через минуту буквально. Что такое, ты его знаешь?

– Нет, – Харин мотает головой, жмурится. У неё потеют ладони, она вцепляется ими в локоть Тэуна, и тот замечает её страх. – Не его, но кое-кого похожего знаю. Знала когда-то. Тангун Великий, пусть я ошибаюсь.

– Что? – тянется к ней Тэун. – Кто он?

Если Тэун, этот везучий дурак, прав, то шаман Лю похож на известного Харин ублюдка ещё больше, чем сидящий перед ней оборотень. Потому что сейчас старик отдалённо напоминает Харин Бёнчхоля, каким она его помнит. Такой же высокий, худой, лысый. Лицо почти без волос, зубы острые и мелкие. На него было неприятно смотреть.

Когда Харин видела его последний раз, Бёнчхоль выглядел ужасно. Словно из его тела высосали все силы ещё до того, как за ним явилась Харин.

Как давно это было? Харин не может назвать точную дату, даже год стёрся из памяти…

– Этот человек похож на Бёнчхоля, – говорит Харин. – А его брат, шаман Лю… Он должен быть почти копией Бёнчхоля.

Хичжин прижимает руки ко рту и неверяще мотает головой, Джи сдавленно ругается. Юнсу и Тэун переглядываются.

– Милая, – осторожно зовёт Тэун, – кто такое этот Бёнчхоль?..

Вместо Харин говорить начинает оборотень:

– Моего брата хотят превратить в сосуд для монстра, – произносит он хриплым голосом. – Меня зовут Лю Риюль, я брат-близнец Лю Соджоля. Моего брата хотят превратить в сосуд для монстра.

Харин щурится, чувствуя, как разгорается ярость внутри её тела.

– Какого монстра? – цедит она сквозь зубы. В комнате вокруг неё и остальных холодеет сам воздух. – Кого хотят вырастить внутри твоего брата, Лю Риюль?

Тот на Харин не смотрит, но отвечает так, будто говорит с ней из глубины веков:

– Пульгасари. Мой брат должен стать сосудом для пульгасари.

Прежде чем старик договаривает, Харин открывает рот и кричит.

Папка № 3. Пульгасари

Моя жизнь – очень странные дела, а я в ней Стив Харрингтон.

Запись от 1602 года

– Звали, отец?

Харин входит в кабинет начальника городской стражи господина Шина и садится на циновку перед его столиком. Отец хмур: брови сошлись на переносице, на лоб съехал чонджагван[65].

– Что-то случилось, господин? – Харин нечасто видит отца таким обеспокоенным внутренними сомнениями – обычно он собран и доброжелателен к любимой дочери.

– Ты пришла… – вздыхает отец. – Я хотел послать за твоей матерью тоже, но она станет волноваться прежде времени, так что поговорим с глазу на глаз, хорошо?

Харин кивает и стискивает подол нежно-розового ханбока, на котором вышиты цветы гибискуса. Наряд совсем новый – матушка заказала его у портного всего неделю назад, сказала, что Харин пора одеваться в одежды девушек на выданье и подыскивать себе супруга.

Надо так надо.