новое действующее лицо — высокий, под два метра, утырок имел густую косматую бороду, длинные волосы, слипшимися патлами свисающие до плеч, могучую фигуру, как у всех утырков замотанную в тряпки, и в правой руке огромный двуручный меч вычурной формы. Клинок меча заметно расширялся к острию и имел длину почти два метра, из полуметровой гарды, под острым углом к клинку и рукояти, торчали восемь острых шипов, причём четыре в плоскости клинка, а четыре перпендикулярно ей. Концы гарды также заканчивались острыми шипами. Не малых размеров (минимум под четыре Клавдиных руки) рукоять имела в навершии человеческий череп, диаметром сантиметров десять.

— «А вот интересно — если он этой железкой и правда начнёт махать — через сколько секунд сам себя зарежет или покалечит?» — думала Клавдия, заходя за спину бугаю, — «Хотя не буду я это проверять, лучше сразу его прибить, чтоб не мучился». Атакуя из невидимости, она видела все уязвимые точки противника и точно рассчитала серию необходимых ударов для выведения противника из разряда живых сущностей. — «Всего три удара кинжалом на такого громилу» — констатировала Клавдия, помогая трупу тихонько упасть туда, где его точно не увидят с земли. — «По-хорошему надо затихариться и восстановить энергию» — мысль была удачная, но вместо этого Клавдия подошла к краю платформы и взглянула вниз. А внизу было на что посмотреть:

Из одного здания вышел хомо (не утырок — это Клавдия поняла абсолютно чётко) и указал рукой на второе здание — повинуясь его жесту, четверо утырков забежали туда и выволокли за ноги два тела (на вид, вроде, утырков, но из невидимости Клавдия понимала, что они отличаются). Все двадцать пять утырков мгновенно собрались вокруг этих двух тел и начали взахлёб рыдать, хомо же молча стоял и смотрел на площадку, как показалось Клавдии, прямо на неё. В завершении этой мизансцены, из тоннеля, откуда недавно она пришла, выползло что-то огромное, размером точнёхонько с диаметр тоннеля, пасть этого «нечта» раскрылась вогнутой буровой коронкой, почти полностью состоящей из алмазных зубов с бешено крутящимся ободом. Местами на морде твари и в её пасти мелькали Клавдины капканы, всё ещё пытающиеся выплюнуть из себя остатки яда.

— «А вот и делатель тоннелей собственной персоной» — поняла Клавдия, рассеянно наблюдая за всеми, но уделяя особое внимание хомо, — «Энергия на невидимость утекает и на хорошую драку уже не хватит, надо восполнить, пока не поздно» — продолжала терзать сознание умная мысль. Тем временем «делатель тоннелей» выполз из прохода на четыре метра и замер, водя пастью из стороны в сторону.

Тут же отмер хомо — он указал рукой на площадку и что-то сказал, что не ясно — желать их понимать у Клавдии не было ни времени, ни желания, так как утырки взревели и, как были голые, но с оружием, всей толпой кинулись к лестнице из мечей, рыча и толкаясь у её начала, они пытались создать подобие очереди, очереди к её драгоценной эльфийской тушке.

— «Вот что мне мешало сделать это раньше?» — под этот вопрос Клавдия сорвала с перевязи метательный нож и метнула в хомо — попала хорошо, в центр шеи — но нож отпрыгнул от тела, звонко звякнув о торчащий из земляного пола камень. — «Гадский щит» — тут же пришло ей на ум, но, не отчаиваясь, Клавдия ходом запустила в хомо три небольших молнии подряд, а затем, без задержки, ещё один метательный нож. — «Ну вот и ладушки, помер Максим…» — удовлетворённо сказала она себе, видя, как хомо заваливается на бок с её метательным ножиком, торчащим из шеи — Клавдия, каким-то образом, знала, что такая связка наверняка пробьёт щит противника. Ещё раз оценила обстановку внизу, затем отошла на центр площадки и вышла из невидимости — по её прикидкам энергии оставалось чуть больше трети и тянуть с собственными умными советами было уже некуда. Клавдия приняла боевую стойку и стала ожидать первых, взбирающихся к ней, утырков.

И они не заставили себя ждать, первый, как он думал, резко запрыгнул на край платформы, но для неё это было медленно, не «очень медленно», как в невидимости, а просто «медленно» — но и этого хватило, чтобы на одно движение утырка Клавдия отвечала тремя своими. — «Своим движением не дать ему освободить место входа на платформу, кинжал в кишки и провернуть, перерезать сухожилия на обоих руках и отправить пинком вниз, на своих поднимающихся соратников» — мысленно комментировала она свои действия — «Теперь заслуженный перекур». Подобным нехитрым образом, за следующие семь минут Клавдия обезвредила десяток утырков, заставляя их раз за разом заново подниматься к ней, пока не услышала снизу хриплые команды. — «Как интересно» — она врубила невидимость, подошла к краю площадки и посмотрела вниз.

— «Ах ты гадёныш какой живучий» — удивилась Клавдия, увидев сидящего на пятой точке хомо и что-то хрипло каркающего оставшимся утыркам — её нож был у него в правой руке, а левой он зажимал уже не сильно кровоточащую рану на своей шее. — «Ну так мы добавим, нам не жалко для хорошего-то дела» — подумала Клавдия, отправляя в полёт ещё один метательный нож, затем подумала и добавила, завалившемуся на спину неугомонному хомо, ещё один под солнечное сплетение. Утырки взревели от такой её наглости — она же не дала договорить их лидеру, как только посмела-то — и кинулись к «лестнице» — ещё сильнее рыча, толкаясь и не давая себе действовать слаженно — «Господи, какое убожество. И вот этого Василиса боится?» — пришла в голову брезгливая мысль, — «Ладно, надо тут заканчивать и идти дальше».

Покончить с оставшимися утырками Клавдия смогла за пять минут — удивить её они ничем так и не смогли — по-глупому в одиночку залезали на платформу и помирали от её кинжалов. — «Ну вроде бы всё, теперь что у нас там с тоннелегрызом внизу сделалось?» — о самом интересном она не забыла и, на всякий случай, врубив невидимость подошла к краю платформы.

— «Да сколько можно тебя убивать-то?» — мысленно воскликнула Клавдия, глядя на лежащего на правом боку хомо с торчащим из груди метательным ножом, клинок из своей шеи он уже извлёк и сейчас зажимал рану левой рукой. «Делатель тоннелей», огромной тушей выдвинувшийся из прохода в пещеру на четыре метра, неподвижно лежал на земляном полу, его пасть больше не крутилась, а обвисла резцами кристальных зубов, штук семь полуживых утырков корчились под платформой, разбрызгивая кровищу. — «Картина маслом» — повторила Клавдия Василисино выражение и метнула в шею