Ты хоть понимаешь, что вам всем не жить теперь?

Что молчишь?… А… понял…

Он боится… Даже перед лицом очевидной казни всё ещё надеется выкрутиться и не хочет рисковать, «продавая» своих публично, а лежащая рядом парочка вполне могла уже прийти в себя… А может быть, остатки понятий о чести мешают в открытую фискалить, вымаливая себе жизнь? Ну, что ж, полетели на дорогу…

Как всё-таки медленно происходит движение моим первым способом! Хорошо ещё, что помогает витая кость, тянущая вперёд, да, ладно, тут недалеко… Я про дорогу мог бы и раньше сообразить! И лишние уши ни к чему, и светильники можно поставить, должен же Кайтар с командой видеть, куда лететь… Помог Четвёртому сесть на каменюку, чтоб не лежать ему в пыли, раз я надеюсь хоть что-то услышать…Три светильника сгустили тьму вокруг, зато высветили лицо довольно взрослого, крепкого мужчины, в форме гонца, это была не «наша» одежда, но, также как и три первых, эти были пакостными врагами, способными только портить, но не в честном бою и даже не путём объяснений и переубеждения, а только так вот, под покровом ночи, тайно, воровски…

— Ты знаешь, что вы все умрёте?… Я не вправе оставлять на свободе таких врагов, так что зря молчишь, может быть, разговор мог бы дать тебе хоть какой-то шанс на жизнь… Честно скажу, не могу даже предположить, какой именно, но даю тебе говорить. Пока не слышат ни твои, ни мои сослуживцы… Пользуйся…

— Ты — Ящерица?… Не узнал… Так просто меня купить… Кличка подходит тебе, кларон…

— А если узнал, что изменилось бы?…

— Раньше бы выстрелил…

— Это не помогло бы… Я знал, кого ищу… Защиту ставил… Немного сомневался, но красноречивее всего оказались плащи…

— Промашка, наверно… Надо было, действительно, остановиться у бабки… Да, собственно, мы там и стояли, но…

— Что «но»?… Получили приказ догонять и ждать, да?

— Примерно так… Никак не ожидали встретить вас ночью… Честно говоря, вообще не ждали, думали, вы поверили бумагам…

— Кроме троих никого нет больше?… Хотя, не скажешь, конечно, будешь изображать былинного героя… Один из ваших спокойно, ножом зарезал девочку, порезал ей печень, врач ничего не мог сделать, она пролежала две метки и умерла… Ты тоже смелый, да? Особенно с ядовитым игломётом…

— У каждого своя правда, кларон…Мне казалось, что я рискую больше, когда иду один на гарнизон… А оказалось, всё наоборот, ты один не испугался троих, да ещё лететь в темноте… Мы восхищались тем, что вы делаете на границе… Честно говорю… И я восхищался… Мы все знаем цену самоотверженности… Но политика — тоже война, только тихая… А победа стоит одинаково, независимо от средств, которыми она достигнута… Не думаю, что вы все, когда вступали в бой крохотными силами, соглашались умереть за великое дело… Все хотят жить, даже герои… Каждый надеется… Наверняка также приходилось и обманывать и менять одежду, мимикрировать, знаешь такое слово?… Так что мы во многом похожи… Даже сейчас — никого здесь не может быть в этом месте, кроме нас, воинов, не случайна эта встреча… Но ты оказался хитрее, кларон, а я слабее. Вот и вся разница…

— Почти вся… Мы воюем за простых клановых иритов, за селян, от которых ты кормишься и носишь эту одежду… А вы — за подачки с королевского стола, да и те брошены не рукой короля, так?

— Не надо меня убеждать, кларон… Всё это высокие слова… Вы ведь тоже в поле не пашете, аргачье говно не нюхаете… А звания и титулы получаете, как и мы… Не отказываетесь!.. Да и от денег тоже… Кто знает, может, я был бы по вашу сторону, если бы мы встретились раньше, но судьбу нельзя выбирать. Случилось то, что случилось…Он убил девочку, ты убьёшь меня и этих… Кстати, это не ты пробил жуткий проход на перевале от Сара-Тона?… Вот, чему я завидую! Такая мощь!.. А говорить ничего не буду, можешь и не пытаться, кларон…

— Но это значит, лишаешь себя права на жизнь!

— Каким бы гнусным я ни казался, но у меня свой кодекс чести… Ого! Это твои летят?!. Надо же! Красиво! Всё-таки довелось увидеть!.. Теперь и умереть не жалко… Прощай кларон… Встретимся в Счастливых Горах…

С шелестом спускались на дорогу Серые птицы, а мой собеседник, так и не сказав ничего значимого, корчился от судорог в своих верёвках и уже абсолютно не боялся удушающей петли…

— Смотри, ребята, он уже один наворочал… А с этим что?

— Что-то надкусил на плаще, со связанными руками, не знаю… Яд, короче…

— Да ты что, Мроган, не знал, что ли?!

— Знал, не знал!.. Если он решил умереть, то мог сделать это в любой миг… Там еще двое лежат, я их не обыскивал, осторожнее, у них иглы с ядом… Как змеи!.. Больше опасаешься укусов, чем ударов… Тащите их сюда… Хотя, нет, снимайте костюмы и пошли все к костру, берите этого, нечего ему на дороге делать…

Убрав светильники, я поплёлся вслед за Кайтаром и его дружиной, чувствуя вдруг удушающую психологическую усталость… День был слишком длинным и трудно даже поверить, что ещё утром мы устанавливали зрительную трубу с отцом… Сознание уже начало отключать себя и подойдя к задыхающемуся без топлива дымокуру, поставил светильники, топчан для себя и для ребят и тупо рухнул спать, сказав только, как обыскивать Пятого и Шестого. Они уже пришли в себя, но связанные вместе не смогли даже отползти от бивака, на что я, собственно, и рассчитывал. Предупредил, что где-то в траве лежит змеиная игла, не долетевшая до меня, и что игломёты надо разрядить в мягкое, а потом провалился, исчез.

Чего только не снилось!.. Согретый светильником, организм выплёскивал в извращённом виде приключения последних дней. Кто-то за мной гонялся, ломались механизмы, я колдовал, понимая во сне, что силы мои не действуют на эту опасность, плакали родные, я пробивал стены и бежал, бежал бесконечно, пока не проснулся… Ничего, собственно, не изменилось вокруг. Темнота плотно обступила бивак. В светильники бились насекомые и ночные птицы, вокруг них петляли слепые летучие мыши, чувствуя много еды, ребята спали прямо на камнях, подложив под себя рюкзаки с костюмами, двое дежурили, тихо разговаривая о чём-то домашнем, но слов за общим храпом разобрать было невозможно, только отдельные выражения позволяли угадать направление беседы.

Пленные сидели, перевязанные по-другому, спинами друг к другу и тоже о чём-то шептались, выкручивая шеи, чтобы лучше слышать… Я сел и застыл, сонный ещё, не зная, чем заняться и