– А теперь слушайте и крепко запоминайте. Если я услышу, что вы снова толчетесь возле моей сестры, я вас убью. Обещаю. Валите прочь, дебилы!

Оба бегом убрались с площади, отпуская ругательства.

Флоранс, прятавшаяся за скамейкой, выпрямилась, обошла скамейку и плюхнулась на сиденье. Она судорожно глотнула воздух и стала медленно выдыхать.

– Маленькие мрази! – сплюнула Элиза. – Долго они над тобой издевались?

– Нет, не долго.

– Тебе досталось?

– Немного. Я не сразу успела спрятаться за скамейкой, и камень угодил мне в ногу. – Флоранс показала ей место удара, откуда вытекала струйка крови. – Но слава богу, ты подоспела!

– Идти сможешь?

Флоранс ответила, что сможет, и Элиза помогла ей встать.

– Тогда пошли домой.

– Откуда они узнали? – недоумевала Флоранс.

– Ты кому-нибудь рассказывала?

– Только Люсиль. Но она не из болтливых.

Элиза промолчала. В отличие от Флоранс она не доверяла Люсиль.

Сестры вернулись домой, где в гостиной обнаружили спящую Элен.

– Не буди ее, – прошептала Флоранс, приготовившись уйти. – Пойду сделаю кофе.

– Я не сплю, – пробормотала Элен.

– В таком случае… – заявила Элиза.

– Да брось ты, Элиза, – сказала Флоранс, беря ее за локоть. – Это пустяк.

– О каком пустяке речь? – Элен села.

Элиза приподняла подол платья Флоранс, показав запекшуюся кровь.

– Эта мелкая тварь Энцо со своим дружком обзывали ее по-всякому и бросались камнями.

– Честное слово, ничего особенного не произошло, – настаивала Флоранс.

– Расскажи, как они тебя называли.

Флоранс опустила голову, но Элиза не собиралась молчать.

– Эти двуногие куски дерьма называли ее немецкой сучкой.

Элиза видела, как услышанное подействовало на старшую сестру. Лицо Элен перекосило от гнева, сменившегося страхом, подавленностью и чувством вины. Элиза понимала: Элен пыталась совладать с инстинктивной привычкой улаживать все в жизни сестер. Она хотела бы уладить и это, но как?

Элен встала и, мельком взглянув на Элизу, повернулась к Флоранс:

– Идем, я промою тебе рану.

– Как ты думаешь… – начала Элиза. – Может, Флоранс лучше несколько дней посидеть дома?

– Давай поговорим об этом после того, как я осмотрю ее ногу. Флоранс, ты не возражаешь?

Элен

Уго сказал, что сегодня они откроются попозже. Элен распахнула кухонное окно. Элиза усердно вытирала стол.

– Мы можем хоть чем-то помочь Виолетте и ее малышу? – спросила Элен.

Элиза замерла с тряпкой в руке. Сестра покачала головой:

– Увы, сейчас вряд ли.

– Ты уверена? Ты виделась с Сюзанной?

Элиза снова покачала головой. Порыв ветра подхватил и стал трепать кухонные занавески.

– Да закрой ты окно. Опять ветрище поднялся.

– А внутри у нас душно, – ответила Элен, но окно все-таки закрыла. – Я тогда открою заднюю дверь.

Элиза пожала плечами и, закончив вытирать стол, подошла к раковине, чтобы прополоскать и отжать тряпку.

– Я заходила к Виолетте домой. Стучалась, и никакого ответа, – сказала Элен. – Должно быть, их по-прежнему держат в шато.

– Нам остается лишь молиться, чтобы им не причинили зла, – сказала Элиза, вешая тряпку на край раковины.

– Я бы и хотела им помочь, но чем? Тошно оттого, что не знаешь.

Элиза замахнулась на докучливую муху, но та улетела.

– Элен, мы сейчас не в силах что-либо сделать. Благие пожелания ничего не изменят. Знаю, как это ужасно, но нынче все по горло заняты подготовкой к событиям ближайших нескольких дней. Я пробовала заговорить о Виолетте, но нашим не до нее.

Элен кивнула. Ей сразу вспомнилось, чем закончилась их прошлая попытка спасти узников.

– Что-нибудь слышно про Джека?

– Да. Он вернулся.

– Серьезно? – У Элен возликовало сердце. – И ты его видела?

– Вчера.

– Видела и ничего мне не сказала.

– Это была встреча для выработки стратегии. Я вообще не вправе о ней говорить.

– Он что-нибудь рассказывал о Мари?

– Только то, что первый этап завершился благополучно. Ей дали хороших проводников. Самых лучших.

– Слава богу! Как же я рада!

Элен подумала, с каким облегчением встретит это известие Уго. Отсутствие Мари тяжело сказывалось на престарелом докторе, хотя он всегда храбрился и ставил интересы других впереди собственных.

– Намечается весомый удар, – помолчав, сказала Элиза. – Осталось лишь узнать, где высадятся союзники. Джек предельно занят.

– Понятно. Он мне что-нибудь передал?

– Нет, но… Элен, пойми, я уже говорила, это была серьезная организационная встреча, а не дружеские посиделки. У немцев есть мощная танковая дивизия СС. Называется «Дас Рейх». По мнению Джека, они двинутся навстречу высадившимся союзникам и их путь пройдет через наши места.

Элен избегала смотреть сестре в глаза. Ей было нелегко говорить о Джеке.

– Что ж, он прав, – сказала она. – Надо поскорее рассказать Уго про Мари.

– Конечно. Привет ему от меня.

Элен быстро собралась и пошла в деревню. Уго жаждал известий о жене, и теперь ей будет о чем рассказать. Элен не хотела оттягивать этот приятный момент. На главной деревенской площади ей встретилась Люсиль. Элен помахала ей, но та быстро повернулась и пошла назад. Элен вздохнула, мысленно посетовав на младшую сестру. И зачем было рассказывать подруге о немецком отце?

Подойдя к врачебному кабинету, Элен услышала приглушенные радостные крики. Она распахнула дверь. Уго и секретарь Паскаль улыбались, как парочка Чеширских котов. Полицейский Лео подбрасывал в воздух фуражку. Тут же стоял Арло, обнимая за плечи свою Жюстину. Рядом находились мадам Дешан и ошалевшая от радости Амелия. У всех в руках были бокалы. На боковом столике стояли три бутылки шампанского. Элен невольно поддалась общей атмосфере и тоже улыбнулась.

– Девочка моя дорогая, – произнес сияющий Уго, наполнил бокал и шагнул к ней. – Такой день! Такой день! Неужели ты не слышала?

– Что именно? – спросила Элен, принимая фужер.

Уго обнял ее за плечи:

– Волнение мешает мне говорить. Они высадились. Союзники высадились.

– Неужели?! – не веря своим ушам, воскликнула Элен. – Как здорово! И где?