В ночь перед побегом я разрисовала стены в комнате. Я хотела оставить после себя память, но наутро заляпала на скорую руку все черной краской. Испугалась, вдруг они догадаются, куда я собралась. Туда, где на рисунке зеленела трава, цвели розовые цветы и голубое небо радовало глаза.

Сейчас я открыла баночку с белой краской и замерла. Как там моя картина в квартире Ирия? Вернуться и замазать ее?

— Беа, в интернете жесть. — Келлан влетел на кухню, как вихрь. — Фанатки устроили митинг под детективным агентством. Требуют посадить человека, который превысил полномочия, застрелив тебя. Другие утверждают, что ты была с Ирием в сговоре, намеренно подставила Тайлера Элмерза, чтобы он освободил место в группе. Третьи сокрушаются вашей несчастной любви, пишут грустные посты.

— Им заняться больше нечем? Своей жизни нет? — шипела я, не отрывая взгляда от пустого полотна. Рука собиралась провести линии, которые позже сложатся в образ Ирия. Нет, чтобы нарисовать инопланетный пейзаж?! Но перед внутренним взором стоял только один человек. Я не видела воочию концерт и не буду смотреть, ибо слишком глубоко проникнусь. Однако… Перед внутренним взором я видела Ирия на сцене. В свете софитов, в бешеной энергии, страсти.

Что вдохновляет меня? До недавнего времени я писала, проживая на полотне свою мечту. Ирий на полотне что? Мечта? Или я таким образом, заключая его силуэт в краску, пытаюсь выплеснуть его из себя?

— Беа? Разве это не тупо?

— Что? — отрешенно спросила я, водя кисточкой по полотну.

— Изменить мне, а потом так легко расстаться с чуваком, ради которого ты разрушила наши отношения?

— Иди на хер.

— Все-таки я надеялся, что наши отношения можно было променять только на нечто существенное. Не знаю, на сумасшедшую пылкую любовь. Я бы это еще понял. Но не на простой перепихон.

Рука начала подрагивать. Я отложила кисточку, прикрыла глаза и вздохнула.

— Это не был простой перепихон. Ты забыл, что дух против…

— Когда ты хотела мне рассказать о своих способностях, он тоже был поначалу против! Потом, мы недавно обсуждали, что его визиты можно попытаться предугадать, еще…

— Келлан! — я перебила его. — У меня все проблемы от этого придурка!

— Другой бы упаковал тебя еще в раздевалке месяц назад и отвез бы в участок. Или пристрелил бы. — Бывший в замешательстве взъерошил волосы на затылке. Бицепс заметно округлился. Кажется, он сильнее подкачался. — Беа, я тебя не узнаю! Ты испугалась трудностей?

Я отвернулась и принялась убирать краски, мыть кисточку. Вряд ли настроюсь вновь на творчество.

— Тошно слушать тебя! — буркнула, не поворачиваясь. — Ты ведешь себя как моя лучшая подружка! Обалдеть… Нахрена тебе сводить меня с Ирием?!

— Он, конечно, придурок, я не спорю. Но ты туда же. Где еще найдешь пацана, который будет орать на всю планету, как любит тебя несмотря на то, что ему это дорого обойдется?

— Все равно я улечу.

— Он сказал, что не полетит с тобой?

— Нет, но…

— Вы даже не обсудили это.

— У тебя появился кто-то, да? — я оглянулась через плечо. Келлан стоял, привалившись к косяку. Как всегда, потрясающе красив. Даже когда взлохмачен и в домашней одежде. Возможно, потому что на мускулистом теле любая тряпка выглядит сексуально.

Но я его не хотела. Просто красивая картинка. Он не вызывал чувств. У меня. А у кого-то, похоже, вызвал.

— Ни с кем ничего серьезного нет. — Келлан засунул руку в карман и достал оттуда какой-то гаджет, закрутил между пальцами. — В любом случае между нами с тобой больше ничего не будет. Даже если ты будешь ползать передо мной на коленях.

— Я не приползу к тебе, даже если мы останемся единственными людьми на планете!

Келлан подкинул гаджет и ловко поймал.

— Иди поспи. Мы пока не единственные на планете. Тебе завтра к Йеруну Нордли. — С этими словами он оставил меня одну на кухне.

Может, стоило завалиться в кровать. Но сердце шустро грохотало, будто после спринта. Чтобы расслабиться, я взяла пухоборд и слетела на нем с крыши в пушистую ночь.

Долго не проносилась — концентрация подводила. Пух не очищал от обуревавших мыслей, не в его силах избавить от того, что пронизало каждую клеточку тела.

Я уселась в мягкий сугроб под тополем. Мне правда не хватало лучшей подруги, с которой поделиться бы, да просто выговориться, услышать себя со стороны. Может, зря я тогда буркнула Паюкне, что не подружусь с ней. Кажется, она умела держать язык за зубами. До сих пор не распространила по сети ни фото Арвида и Ирия, ни тонну информации о вокалисте и барабанщике.

Но тайну о том, что я жива, сложно кому-либо доверить.

Ирий никому не скажет. И вместе… мы никак не улетим. Где он возьмет миллиард себе? Возможно, за несколько лет накопит, если столько удержится на пике карьеры. К тому же с какой стати ему страдать ради моей мечты? Ради любви? Да от любви ничего не останется, если он будет рваться туда, куда его никогда не тянуло.

Да и не будет он. Не по пути нам. Жаль, наверно…

Он, в общем-то, не намеренно мне жизнь перевернул вверх тормашками. Не зацепи он меня — я удрала бы от него еще в раздевалке бассейна и обходила «Бурю» стороной.

Я сама пришла к нему ночью, изменив Келлану.

Всему виной мои противоречивые, необузданные, первые чувства. Когда на меня нацелилась долгожданная буря? Еще в тот миг, когда наши взгляды с Ирием встретились?

Проклятые чувства. Я подтянула к себе колени, обняла их и склонила голову. В груди разрастались ветки отчаянной боли, нанизывали вены, вспарывали мягкие, нежные ткани. Я закусила губу, содрогаясь от рыданий.

Сколько я так провалялась на пуховых подушках? Несколько часов? Вернулась к Келлану не краше зомби и завалилась в одежде на кровать. Чужой будильник разбудил после обеда, ровно за полчаса до встречи с Йеруном Нордли.

Я едва успела заправиться острой куриной лапшой и на скорую руку написала на себе чужую внешность — внешность не заплаканной, не печальной Беатрисы, а хитрой, уверенной в себе шпионки.

Не чудила сильно, чтобы мистер детектив не прибил меня к стенке вопросом: когда умудрилась сделать пластику?

Мы пересеклись в знакомом отеле Жааплеаль. Я элегантно впорхнула на пухоборде в номер, где открывалось окно. Здорово, что не пришлось идти через ресепшен, у которого на меня бы накинулись беспощадные яркие воспоминания.

Они и сейчас настойчиво добивались к внутреннему взору. Я гнала их прочь, стараясь внимательно слушать детектива. Радует, что этот номер совершенно не похож на тот, где мы с Ирием вытворяли безумства. Тут бежевые, а не темно-синие стены, тут скромная обстановка, тут стулья из пухоблока.

И все же мой взгляд снова и снова невольно поднимался к потолку, будто я там увижу себя, прикованную железными скобами. Перепуганную и ужасно взбудораженную.