И куда решительнее.

Подобных случаев было всего два…

— Смотри, — показала я, — Черви уходят.

В полугигаметре от нас видеолокаторы ухватили движение. Группа огромных тварей летела прочь из своего разрушаемого дома. Как они набрали такое ровное ускорение, я не понимала. Впрочем, я не понимала, как они вообще передвигаются в безвоздушной среде. И никто не понимал. И вряд ли теперь поймет.

Покрытые наростами, будто бы окаменевшие змеи застыли в рамке голопанели, и их можно было разглядеть до мельчайших деталей. Странная псевдокостяная бахрома под «брюхом», системы «парусов», разбросанные по телу, — эту жизнь стоило уничтожить хотя бы потому, что она меньше всего походила на жизнь, а больше — на разукрашенный бумажками трехкилометровый кусок дерьма.

Меня трясло от картинки разрушения системы, умом я понимала, что это конец разумной расы, но сочувствовать Червям не могла.

— Обнаружена сканирующая сфера…

— Стелс! — заорал обормот, но было уже поздно.

Всего лишь в мегаметре от правого борта «Телесфора» космос раздался, выпуская из изнанки огромный корабль.

«“Тень”! — взвизгнула паника. —Нет, просто СД… Нет, линкор!»

На метки я не стала смотреть: линкор влет поправил курс и пошел прямо на нас.

— Дональд, исчезни! — Я рванулась к ложементу. — «Телесфор», синхронизация, экстренный порт!

— Принято, Алекса.

Дождящие осколки сознания падали на меня и в меня, я врастала в корабль, а фрегату уже было больно. «Торпеда. Это совсем близко».

Осмотреться.

Корабль сиял огнями мультикласса, он был ярким, мощным, и обводы массивных двигательных пилонов неприятно выделялись на фоне и без того грозного судна. «Маневренный и быстрый линкор. Ужас».

Еще торпеда. И еще одна, и еще — я бы тоже так стреляла, если бы у меня было шестнадцать носовых пусковых установок.

План созрел быстро. Я не могу прыгать: с такого расстояния компьютеры линкора легко отличат мультипликаторы от фрегата. Я не могу убегать: слишком плотный торпедный огонь, слишком большая разница между ускорением торпед и ускорением «Телесфора». Значит… Заложить ломаную спираль уклонения — и на сближение с врагом, лишая его возможности использовать ракеты и торпеды, молясь на свои щиты и маневры.

Ослепить хотя бы одну батарею, двинуть вдоль борта и надеяться, что экипаж размажет по переборкам, когда капитан развернет линкор для залпа всеми орудиями.

Рыская и сбрасывая блестки «обманок», я ушла на первый из трех витков спирали уклонения. Я чутко держала вокруг себя горящую броню, готовясь бросить ее туда, куда надо, а позади, слева и справа расцветали бесшумные взрывы.

Не знаю, кто ты, но твои торпедисты знают свое дело — это потрясающе быстро и точно.

Только каждый из них — отдельный человек и управляет своей подсистемой, а я управляю всем. На втором витке я напружинила руки и запустила залп из трех торпед по касательной к линкору. Один сверхмассивный заряд, один кластерный и один ЭМИ. И пачку «обманок» им вслед. Да, торпеды могут сдетонировать раньше, да, это слишком плотная каша, чтобы ее проглядели артиллеристы линкора, но именно это мне и надо. Отвлекайтесь на реальную угрозу, а не на мечущийся фрегат.

Третий виток — и ЭМИ-торпеда достигла цели. А я очень удачно вышла из спирали на встречный курс с линкором.

— «Линейка» — огонь!

СМ-катушки линкора почти успели зарастить брешь в щитах, но почти, как известно, не в счет. Торпедная секция — а может, и сразу две — прекратили свое существование. У меня кровоточили десны, я дергалась, стараясь не подставляться под лазеры, а в голове кувырками вертелся жребий.

Киль — пусковые шахты дронов. Верхняя палуба — мощные зенитные пояса. А вот по бортам идут батареи сверхтяжелых линейных гразеров — почти слепые в ближнем бою. Словом, вопрос стоял просто.

Левый борт или правый?

Левый. И лови молитву, чтобы ни дрон-мастеры, ни перехватчики не сработали быстрее торпедистов. Пусть работают, как всегда, пусть работают на пределе — умелые дети Мономифа, но вот быстрее — не надо. Да, я вас переоцениваю, да, я быстрее, но…

Я шла почти вплотную к его щитам. Я чувствовала, как шахты выдыхают штурмовых дронов, и в голове тошнило от близости чужого защитного поля, и мне удалось. Удалось. Завернутое в пылающий щит тело вошло в слепую зону между пятым и четвертым артиллерийскими горизонтами.

И я проиграла.

Капитан линкора не стал дергаться — он просто слегка провернул линкор по продольной оси и дал слепой залп. Я кричала: фрегат волокло вдоль четвертого горизонта, и гразеры в мгновение ока содрали с меня щиты.

Боль. Боль. Боль-боль-боль-боль…

Потом онемели ноги. Потом — шипастый меч вошел мне в бок. И я больше ничего не помнила.

* * *

Камни, по которым я брела, напоминали чешую — острую, никогда не знавшую ни воды, ни выветривания. Я брела вперед, куда-то к яркому-яркому свету. Немного в стороне прямо на камнях сидела девушка в форме космоходки. Если бы не нашивки старосты, я бы никогда не узнала Джахизу Фокс.

«Не узнала? Почему?»

На лице Гончей Черного трибунала еще не было серебряных узоров, а в глазах — отражения смерти обреченных. Я прошла мимо нее, хотя ее облик и вызвал непонятные чувства — что-то важное было в этой строго одетой девушке, что-то неимоверно нужное мне.

К сожалению, мне было не до того: я шла к свету своего поражения. Если попросту — возвращалась в сознание.

* * *

Я очнулась лицом вниз. Палуба была теплой, а вот впивающийся в шею ствол — очень холодным. Руками пошевелить не получалось — да я и глазами-то шевелила не по своей воле: картинка плыла и заволакивалась дымкой.

— Чисто, — сказал кто-то.

— Осторожно с ней, это отступница.

Перед глазами оказался ботинок. Усиленный, с выпирающими иглами щитовых генераторов — бот панцирного скафандра имперского войд-десанта. Черно-серая броня, голубоватое марево поля — все это появилось в поле зрения и исчезло.

Где я? Рубка? Трюм?

— У нас еще один, лейтенант!

— Сюда его.

— Есть!

Каркающий гортанный говор. Значит, все трое, кого я слышала, — питомцы Легенды, элита.

Рядом на палубу кого-то швырнули. Я скосила глаза и сквозь спутанные волосы разглядела Дюпона. «Ну, давай, маг и волшебник. Испарись, спасайся!» Олег был без сознания, видимая мне рука странным изломом заворачивалась под живот.

Я держала в себе панику, старалась фиксироваться на деталях, и холод оружия у шеи сильно этому помогал. Не рыпайся, Алекса, подсказывал этот ствол. Не дергайся, молчи и слушай, потому что на тебе уже давно энергетические кандалы, и ты только и можешь, что оценивать обстановку.