Вася очнулся только тогда, когда звонок от ее так называемой «подруги» поступил. Да и то сразу уведомил отца, а потом тот уже меня перед фактом поставил. Сообщил, что у меня жену увели. Удивительно, но не победным тоном это сказал, а наоборот - взволнованным и напряженным. Впрочем, логично. Отец в случае, если что-то произойдет с Лерой, деньги теряет. Хотя я… гораздо больше.

Жизнь.

- Засранка, - ругаюсь вслух, не отрывая взгляда от дороги.

На уровне интуиции ощущаю ее за секунду до того, как вижу. Цепляюсь за шуструю, яркую фигурку возле кафе. Несется куда-то. Вся жизнь у нее в бегах?

- Дави на газ, - зло приказываю водителю. Едва не взрываюсь от беспокойства.

Словно почувствовав на себе мой буравящий взгляд, Лера останавливается. Осматривается, какой-то портфель к себе прижимает. Отмахивается от подруги небрежно. Кудряшки с лица сдувает.

А меня лишь одно волнует: ничего ли с ней не случилось? Разглядываю Леру с головы до ног через пыльное лобовое стекло. И вздыхаю с облегчением, не находя ран или увечий.

- Девочка моя, - чуть улыбаюсь. Цела и невредима. Даже если все бумаги под давлением подписала – плевать! Главное, что сама в порядке.

Я кого угодно калекой сделаю за нее. Осталось выяснить, кто именно мою жену выманил. Подруга со злосчастной запиской, считай, не жилец! Тем более, что я узнаю в ней ту самую Стасю, которая мне ничего не сказала, когда я жену сбежавшую искал. Гадина! Но если она будет казнена быстро, так уж и быть, то «заказчик» этого балагана помучается перед смертью! Устрою ему допрос с пытками!

Что Вася говорил? Лера в кафе на встрече… с бывшим женихом? С Павликом? Вот, значит, на кого клюнула моя рыбка кудрявая. На прошлую любовь.

- Беда, все-таки тебе конец, - выплевываю грубо и вылетаю из машины, как только она останавливается. Водитель не успевает припарковаться нормально и двигатель заглушить, как я шагаю навстречу своей «головной боли». Пожизненной мигрени, судя по всему.

По пути еще раз окидываю Леру изучающим взглядом. Встречаюсь с ее - напуганным и затравленным. Замечаю, как она дрожит в обнимку с портфелем, да так сильно, что листы, смятые под ее ладонями, мелко трясутся.

Ну все, мать вашу. Головы сворачивать буду. Поубиваю всех, кто посмел к ней прикоснуться. Отсижу и выйду… Хотя нет. Хреновый план. Без присмотра Леру ни на день оставлять нельзя! Тюрьма отменяется. Но жесткие пытки обидчиков все еще в силе.

- Кто там был? – отец деловито расспрашивает Леру и кивает на кафе, из распахнутого окна которого почему-то ползет дымок. И воняет горелыми пакетами.

Втягиваю носом воздух. Мне кажется или Лера действительно пахнет, как копченая курочка в карамели? У Стаси руки в пыли и каком-то масле, на щеках и лбу разводы грязные. Какого черта они там вытворяли?

Настороженно поглядываю на дверь кафе, куда уже входит наша охрана. Моя бы воля, ворвался бы тоже – добил бы и Стаса, и остальных, чтобы неповадно было на мое зариться. Но отец спокойнее и уравновешеннее, останавливает меня предупреждающим взглядом. У него, как обычно, все схвачено. По пути он вызвал ребят из органов, своих надежных друзей. Они прибудут с минуты на минуту. И возьмут всех организаторов аферы на горячем, пока подвернулась такая возможность.

А мне бы только одну заразу взять – и увезти с собой. Руки чешутся сделать это незамедлительно.

- Там П-павлик, - заикаясь, лепечет девочка и с трудом отрывает от меня взгляд. Переводит на отца. В то время как я чернею от злости и воспламеняюсь от ревности.

«Павлик», видите ли! А я для нее всегда Альберт Ильич, хронический старик.

- Еще кто? – серьезно уточняет папа. Благо, хоть кто-то из нас может мыслить здраво сейчас, а не тонет в эмоциях.

- Стас Петровский, - разорвав со мной зрительный контакт, Лера начинает говорить чуть смелее. – И еще они нотариуса привели с собой, - тараторит, приходя в себя. – А я его в ЗАГСе видела, когда контракт подписала не с тем женихом, - осекается, видимо, услышав мой тяжелый, угрожающий вздох. – Случайно, - добавляет и делает лишь хуже.

Не с тем, значит? Случайно? Скажи еще, что жалеешь и раскаиваешься, что за меня замуж вышла! Ставлю еще одну галочку в воображаемом списке ее грехов. Сегодня Лера саму себя превзошла.

- Понял, проверим, - кивает отец.

И мы вдвоем задумчиво пялимся на ее руки.

- Что это? – от звука моего голоса девочка подпрыгивает на месте. Впивается ногтями в портфель, на который я указываю. Ресницами растерянно хлопает.

- Лерусь, а может… - ближе подходит к ней подруга, сжимается под моим уничтожающим взглядом, хмурится. А потом шепчет Лере что-то заговорщически.

- Стася, отбой, - выдыхает беда с обреченным стоном. – Это свои.

Смотрит на меня так преданно и виновато, что на мгновение готов ее пожалеть. Притянуть к себе, выбросить к черту этот портфель, а девочку обнять. Но следующие ее слова опять гнев вызывают:

- Вот заявление на развод, - кидает свободно, будто это ничего не значит. – И еще какие-то бумаги внутри. Я не знаю. Схватила на всякий случай.

Рядом со мной хрипло покашливает отец, явно борясь с нервным смехом. Но мне не до шуток.

Какой на хрен развод?

- Подписывала что-то? – выставляет руку папа.

- Нет. А надо было? – отдает ему свою «добычу», а сама многозначительно косится на меня.

Теперь Лера уж точно поняла, что я в курсе. Но опасается меня по-прежнему, даже еще сильнее. Хотя в данный момент я сам себя боюсь.

- Подпишешь, когда придет время, - безапелляционно выдает отец и с интересом заглядывает в портфель, перебирает бумаги.

Оторвавшись друг от друга, мы с Лерой напряженно испепеляем его взглядами. Не придет это время, о котором он говорит. И ничего подписывать я жене не дам.

- Так, я с ребятами внутрь, - запихнув смятые листы между папками, зажимает все подмышкой. – Компромат им передам, пусть разбираются. И Петровского на месте с поличным возьмем. Тем более контракт у нас, - сообщает, потрясая портфелем, и хлопает