— Ошибаешься, — наставительно сказал Гогоберидзе, — я думаю,что ты сильно ошибаешься, Петя. Очень даже касается…

— Мои люди тут ни при чем, — перебил собеседника Прокопчук,и в этот момент рука Гогоберидзе вдруг метнулась вперед. Он перегнулся черезстол и, схватив Прокопчука за воротник рубашки, резким рывком притянул его ксебе.

— Не перебивай меня, — прошипел он свистящим шепотом, — тычто, под блатного работаешь? Тоже мне авто-ри-тет. Ты сосунком был, когда я влагерях сидел. Или ты ничего не хочешь понимать? Под дурачка работаешь.

— Отпусти, — испуганно прохрипел Прокопчук. Он не ожидалподобной реакции от человека, который годился ему в отцы. От неожиданности ондаже не сопротивлялся, хотя физически был гораздо крепче и вполне мог вырватьсяот Гоги.

Гогоберидзе разжал пальцы, убирая руку. Прокопчуквыпрямился, сел ровнее, поправил воротник.

— Совсем сбрендил? — зло спросил Петя, взглянув на дверь.Хорошо, что ребята не видели его в таком виде.

— Я тебе, дураку, объяснить хочу, — резко продолжалГогоберидзе. — Галустяна убрали не из-за обычных бандитских разборок. Онслишком авторитетный человек был, чтобы так глупо погибнуть. И охрана у него хорошаябыла. Обычного киллера не проморгали бы. Это действовали профессионалы.Настоящие профессионалы. Галустяна убрали не обычные лагерные урки и не новые«воры», которые себе звание за бабки покупают. Здесь все по-другому, Петр.

— Не понимаю, почему это тебя так волнует, — пробормоталПрокопчук. — У Галустяна было много помощников, пусть они и разбираются.

— С такой головой ты долго не протянешь, — с сожалениемсказал Гогоберидзе. — Если ничего не хочешь видеть вокруг себя, то жди пули вспину.

— А ты меня не пугай, — снова дернулся Прокопчук, но на этотраз гораздо спокойнее, — чего ты хочешь?

— Посмотри сам. Сначала кто-то устроил нападение наавтомобили Рашковского, чуть не убили его дочь. Потом Галустян. А недавно яузнал, что у Звонка тоже неприятности были.

— Какие неприятности?

— Кто-то интересовался нападением на Рашковского. Двух ребятЗвонка в багажнике машины нашли. Но почему-то не убрали. Как это понять?Провокация или сознательная акция? Почему не убрали, если они им мешали? Мнеговорят, что кто-то интересовался нападением на машины Рашковского, а Звонковведь его самым близким человеком считается.

— После тебя, — напомнил Прокопчук. — Вы, грузины, всегдаего поддерживали. Он же ваш, грузинский еврей.

— Только при нем не говори, чтобы он тебе уши не оторвал, —посоветовал Гогоберидзе, — сам знаешь, что он поляк по отцу. А мать отца у негомингрелка из царского рода. Мы его поддерживали всегда и будем поддерживать,кто бы он ни был — грузин, русский или еврей. Он умный человек, и отец егопокойный был очень умным человеком. Кстати, мать у него русская.

— Я ничего такого не говорю, — испугался Прокопчук. — ЯВалентина Давидовича тоже очень уважаю. Ты знаешь, как мои люди работали, чтобывыяснить, кто организовал нападение. Но нападали не мои. Ты думаешь — этоГалустян?

— Конечно, нет. Он на такое был не способен. Но его убрали.Кто убрал и зачем? Мне это очень хочется знать. По всему городу говорят, чтоего убрали вы вместе со Звонковым. Говорят, что в Москве снова начнется войнамежду кавказскими и славянскими группировками. И все мои друзья спрашиваютменя: кому это нужно? Кому нужна война между нами? И я не знаю, что им сказать.

— Какая война? — нахмурился Прокопчук. — При чем тут война?Сам знаешь, что такие вещи без Рашковского нельзя начинать. Звонок без согласияВалентина Давидовича никогда не начнет войну. Тем более против вас. — Он вдругподумал, что сегодняшняя встреча может оказаться ловушкой. Возможно, егобоевиков, стоявших вокруг ресторана, уже убрали, и теперь настанет его черед.Но почему тогда Гогоберидзе теряет время на разговоры? На Гогу это совсем непохоже.

— Никакой войны не будет, — повторил Прокопчук, облизываявнезапно пересохшие губы. — Мы не знаем, кто убил Галустяна. И Звонков незнает.

— Ну, смотри, — вздохнул Гогоберидзе, — сам знаешь, Петя,как я предателей не люблю. Если окажется, что вы войну решитесь начать вотсутствие Рашковского, значит, и против него решили выступить, и против нас.Может, Звонок решил сам лидером стать? Только ты ему посоветуй не рыпаться.Иначе зарваться может, загреметь. И тогда конец нашему «колокольчику», —издевательски закончил Гогоберидзе.

Прокопчук налил себе воды и залпом выпил стакан. Поставил настол и вытер губы ладонью.

— Значит, так. Я ничего не знаю, — решительно сказал он. —Ни про убийство Галустяна, ни про нападение на Рашковского. Если что узнаю,сам, гниду, уничтожу. А за Валентина Давидовича я готов брата родного удавить,если узнаю, что он участвовал в нападении.

— Хорошо, — кивнул Гогоберидзе, — значит, договорились. Утебя есть мой мобильный телефон. Поговори со Звонковым. Объясни ему, что насбеспокоят новые слухи. Нам война не нужна.

— Конечно, конечно, — согласился Прокопчук. Он уже понял,что сегодняшняя встреча завершится мирно.

— До свидания, — кивнул Гогоберидзе, не вставая.

Прокопчук кивнул в знак прощания и, поднявшись, пошел квыходу. Уже выходя, он на всякий случай обернулся, словно опасаясь, чтоГогоберидзе может выстрелить ему в спину. Но тот спокойно рассматривал свойперстень. Прокопчук вышел в коридор. Там толпились его люди. И у Пети сразуизменилось выражение лица, на нем появилась привычная брезгливая гримаса.

— Мы закончили, — нагло скалясь, заявил он, направляясь квыходу из ресторана.

Гогоберидзе, оставшись один, достал мобильный телефон,набрал нужный номер.

— Керим, — сказал он, услышав знакомый голос, — яразговаривал с Петей.

— Что он говорит?

— Он ничего не знает.

— Думаешь, говорит правду?

— Не знаю. Но нужно найти нашего друга, уехавшего заграницу. Найти и рассказать ему о ситуации. Возможно, он не знает, что у настворится.

— Правильно, — согласился Керим Гусейнов, он понял, что речьидет о Рашковском.

— Я пошлю своего человека, — сообщил Гогоберидзе, — мыдолжны понять, что происходит.

Он отключил телефон. За несколько десятков километров отнего в просторном автофургоне размещались техники, прослушивающие разговоры.Один из них взглянул на стоявшего рядом Авдонина.

— Они хотят послать своего человека на встречу с Рашковским.

— Я понял, — кивнул полковник, — нужно выяснить, ктоконкретно поедет на встречу, и убрать его до того, как он вступит в контакт сРашковским. Нужно сделать так, чтобы Гогоберидзе начал подозревать Звонкова.Следует подумать, как это сделать.