Он еще раз взглянул на Кудлина. За долгие годы их совместнойработы они научились понимать друг друга с полуслова, с полувзгляда.

— Спасибо, — сказал Леонид Дмитриевич, обращаясь к Марине, —вы можете идти.

Она выходила, когда услышала раздраженный голос Рашковского:

— Но мне тоже нужны гарантии…

Марина вернулась в свой номер. Рашковский позвонилвице-премьеру правительства, чтобы сообщить ему о возможности предоставлениякрупного кредита государству, который он выбивает с помощью мистера Адамса.Взамен он просит политическую реабилитацию, чтобы вернуться в Москву. Значит,сейчас в апартаментах Рашковского идет настоящий торг. Кредит МВФ в обмен налегальное возвращение мафии к власти.

Она знала, куда и как звонить в подобных случаях. Набравномер телефона, сразу же положила трубку. Затем еще два подобных звонка, чтобыразговор не был зафиксирован в памяти ее телефона. Уже через несколько минут вдверь постучали. На пороге стоял высокий мужчина в чалме сикха. Он протянулмобильный телефон и, молча поклонившись, исчез. Она взяла телефон, закрыла дверь.Аппарат зазвонил ровно через минуту.

— Что случилось? — спросил Циннер.

Она коротко рассказала о событиях дня.

— Мы завтра летим в Стамбул, — добавила она, — очевидно,речь идет о каком-то важном совещании. Я продиктую вам четыре телефона,запишите. По этим телефонам я вызывала людей в Стамбул.

Закончив диктовать, она отключила аппарат. Еще черезнесколько минут в дверь снова постучали. Она открыла дверь. На пороге стоял тотже сикх. Она отдала ему телефон, и он, так же сдержанно поклонившись, ушел.

Через полчаса ее снова позвал Кудлин, и на этот раз онапровела в кабинете Рашковского почти весь день. Они звонили по всему миру,узнавали курсы акций и советовались с самыми разными банкирами. За весь деньРашковский больше ни разу не повысил голоса, был сдержан и корректен. КогдаКудлин часа в четыре дня напомнил, что нужно спуститься пообедать, ВалентинДавидович предложил поесть прямо в его номере.

— И ужинать тоже будем здесь, если понадобится, — твердозаявил он.

— Ты не поедешь сегодня домой? — спросил Кудлин.

— Нет, — сказал Рашковский и почему-то отвел глаза, — нет, яостанусь ночевать в отеле. Нужно предупредить Оксану. Лучше я ей позвоню сам.

Уже после обеда, когда Рашковскому снова позвонили изНью-Йорка, Кудлин отвел Марину в сторону.

— О чем вы вчера говорили с Оксаной Борисовной? —требовательно спросил он.

— О разном, — удивилась Марина, — я должна писать отчет освоей беседе?

— У вас тяжелый характер, — пробормотал Кудлин, — но яспросил не из любопытства. Дело в том, что Оксана Борисовна очень сложныйчеловек, как я вам и говорил. Ей постоянно кажется, что кто-то покушается на ееположение, пытается отбить ее супруга. Я думаю, ее можно понять. Поэтому, еслиона пыталась вызвать вас на откровенность, вы должны понимать, что этосвоеобразная форма защиты.

— Я все понимаю, — очевидно, это был проверенный трюксупруги Рашковского. Вызывая на откровенность сотрудниц своего мужа, онапыталась упрочить собственное положение.

— Она наверняка говорила вам об Альбине Карпотиной, —продолжал вполголоса Кудлин. — Хочу вас заверить, что она ошибалась. Никакихотношений между Карпотиной и Валентином Давидовичем не было и быть не могло.

— Откуда вы знаете, что она мне говорила? Неужели выустановили микрофоны повсюду?

— Нет, конечно. Просто я знаю стиль Оксаны Борисовны. Онасознательно провоцирует сотрудниц, понимая, как можно вызвать раздражение мужа.

«А ты сознательно рассказываешь мне это, чтобы, не дай бог,я не попыталась перейти черту в отношениях с Рашковским», — холодно подумалаМарина, но согласно кивнула головой:

— Я все поняла. Спасибо, что вы меня предупредили.

Они прилетели в Стамбул поздно вечером. Самолет британскойавиакомпании опустился в стамбульском аэропорту точно по расписанию — вполовине одиннадцатого. Их уже встречали. В VIP-салоне сидели Кудлин и ещенесколько незнакомых Марине людей. В самолете Рашковский продолжал работать сбумагами, Акпер и еще один телохранитель дремали, а Марина пыталась читатькнигу, но ничего у нее не выходило. Вновь и вновь она украдкой смотрела наРашковского. Без пиджака, с ослабленным галстуком, он выглядел как-то оченьпо-домашнему. Хотя и с этими бумагами на коленях, от которых он не поднялголовы.

«Зачем ему все это? — подумала с неожиданной грустью Марина.— Он ведь очень богатый человек, мог бы заниматься своим бизнесом. Зачем онсогласился связаться с этими бандитами и ворами? С его светлой головой, с егознаниями… И почему они так внезапно решили полететь в Стамбул? Что жепроизошло?» Она ничего не могла понять. Рашковский, очевидно, включил шестоечувство. Он неожиданно поднял глаза, и их взгляды встретились. Именно тогда,когда она чуть открылась. Марина смутилась, отвела глаза, словно он увидел ееголой.

— Скоро прилетим, — негромко сказал Рашковский, взглянув начасы, — я не стал вызывать свой самолет. Мы бы не успели согласовать проезд вСтамбул. А мне нужно срочно попасть на важное совещание в Турции.

— Конечно, — согласилась она.

Он взглянул на бумаги, но неожиданно сложил их и сталукладывать в портфель.

— Запишите, — попросил он как ни в чем не бывало, — завтрамне нужно связаться с отделениями нашего банка в Лондоне и Париже. И еще мненужен будет мистер Адамс. Вы знаете, как его найти?

Она уже записывала за ним задание. Ей было стыдно признатьсясебе, что работа у Рашковского начинала ей чем-то нравиться. Или все дело внем?

— Не знаю, — сказала она, взглянув ему в глаза, — но думаю,что это не проблема. Узнаю у Леонида Дмитриевича или позвоню в Москву Лиде.Что-нибудь еще?

— Ничего, — он улыбнулся, — вы на меня благотворнодействуете. Я начинаю думать, что вы иногда применяете ко мне какие-то своипсихологические фокусы.

— Я таковых не знаю.

— Конечно, нет. Я пошутил. Просто, когда все вокруг сходят сума, нужен хоть один человек, который ведет себя нормально.

Больше они не разговаривали. Самолет приземлился точно порасписанию. Раньше всех из самолета обычно выходили пассажиры первого класса,но Акпер дождался, пока вышли все, и лишь затем подошел к трапу. Внизу их ждаламашина из VIP-салона, в которой находились Кудлин, сотрудник аэропорта и ещедвое охранников. Кудлин как-то мрачно кивнул Марине, не сказав ни слова. Ониуединились с Рашковским на первом сиденье, и Леонид Дмитриевич стал что-тонашептывать патрону на ухо. Очевидно, последние новости. И Рашковский все времяхмурился — новости, по всей видимости, были невеселые.