– Ох, ведь ребенок же… Лия!

– Верно. Вы бы обе погибли. Мы тоже ничего не могли сделать, даже Амир, и времени совсем не оставалось. В последний момент, не знаю как, Зор разорвал привязку.

– Которая его защищала?

– Да.

Бэла вскочила с кровати и нервно прошлась по комнате.

– Это не все, разорвать привязку, находясь на краю гибели, – значит отдать последнюю энергию и силы. Это верная смерть, Зора не спас бы ни один целитель.

– Он… он пожертвовал собой? – Бэла с мученическим видом прижала к груди сцепленные руки.

– Пожертвовал, – тяжело вздохнул брат. – Мы тоже это поняли. Что и говорить, он поступил благородно, защитил тебя ценой своей жизни. Никогда прежде не думал, что наступит день, когда я начну уважать Анделино, но это был поступок, Бэла. И пускай именно он все это начал, а его дурацкая привязка едва не убила тебя, но Зор нашел силы поступить правильно.

– Эди, Эди, – голос Бэлы звучал жалобно, словно звон треснувшего хрусталя, – почему ты не рассказал мне раньше, Эди? Брат, я ведь думала, я ведь была уверена, что он бросил меня, что разорвал привязку и все его чувства угасли. Я ведь от отчаяния наговорила ему много всего в последнюю встречу и решила, что он из-за гордости не перенес обиды от недостойной виерки. Полагала, что прежняя ненависть вернулась и он навсегда выкинул меня из своей жизни, тем более что эликсир Зор сумел получить. Ах, брат, я все понять не могла, зачем он снова приехал, почему повел себя при нашей встрече так странно. Испугалась ужасно, что ему снова от меня что-то нужно и он решил получить это любой ценой. Анделино уже поступал так однажды, притворился, чтобы мои эмоции и чувства не досаждали ему. Эди, он не бросал меня! Не бросал! Это я ошиблась. И… и у него цветок смерти на груди! Он говорил – это метка, не способная причинить вреда, а я боялась, что он скрывает какую-то болезнь. Зор и правда умирал, по-настоящему! Как же он выжил?

– Понятия не имею. Это в принципе невозможно. Мы с Амиром перенесли его в Ледяные пещеры, отдали таким образом последние почести. Еще припоминаю, Амиральд вложил в его ладонь ампулу с живительным раствором, но тогда казалось, она не сможет помочь. Может, Амир не зря выбрал такое место, он ведь никогда не делал что-либо без причины. Наверное, теперь только Зор сможет нам все объяснить. А что касается твоего вопроса, то я не сообщил об этом, потому что Диана запретила упоминать о гибели Анделино. Она рассказала, как ты прибежала к ней после магической дуэли, как жутко переживала за Зора. Объяснила, что с трудом спасла вас обеих в момент, когда привязка едва не оборвала ваши жизни. Говорила, ты не оправишься после такого потрясения, случится выкидыш, а потерю ребенка и Зора ты не переживешь.

– Она была права, в том состоянии я… – Бэла потерла глаза, на которые вновь навернулись слезы. – А позже, почему молчал позже?

– Когда ты поправилась и попросила снять с тебя иллюзию, столько всего разом обрушилось, что добивать тебя еще и этой новостью я посчитал слишком жестоким. Потом ты и вовсе перестала говорить о Зоре, не вспоминала о нем, и я решил, что не стоит тревожить затянувшиеся раны, бередить воспоминая. Тем более что Анделино погиб и смысла ворошить старое уже не было. Я хотел, чтобы ты забыла о прошлом и стала наконец счастливой.

– Эд. – Бэла порывисто обняла брата, уткнулась лицом в его плечо. Эдвар гладил сестру по волосам, шептал успокаивающие слова.

– Значит, он не обманывал, говоря о своих чувствах? А я боялась поверить. – Бэла отстранилась. – Его признание – правда, Эди.

Она вдруг радостно улыбнулась, а глаза осветились настоящим искренним счастьем, но спустя секунду эта улыбка стала медленно гаснуть.

– А он ведь… он знал, Эди! Знал, что не смогу выйти за другого. Мне еще последняя фраза показалась такой странной… Вот же мерзавец какой! Нарочно выставил нас с Истором на посмешище, особенно меня! Это же надо, вышла замуж и не помнит за кого! Ах, проучил так проучил! И это я еще не выяснила, когда он успел на мне жениться!

Бэла с досады хлопнула ладонью по покрывалу, глаза засверкали гневом. Эди осторожно поднялся, потихоньку отступил к двери.

– Ну, я ему все выскажу! Обманщик! Он все от меня скрыл!

– Бэла, слушай, сегодня столько всего произошло. Подожди до завтра, успокойся немного, ты пока не в себе.

– Я не в себе?!

– Потрясений для одного дня достаточно. Выяснишь все завтра. Тем более что уже вечер, намного лучше сейчас отдохнуть. Я пойду пока, узнаю, вдруг нужно помочь маме с Лией.

И, пока сестра не опомнилась, Эдвар быстро ретировался из комнаты.

Утром его разбудила встревоженная мать. На ночь он решил остаться в доме Бэлы, а из-за событий предыдущего дня уснул поздно, поэтому с трудом открыл глаза.

– Сын!

– Что опять случилось? – спросил Эдвар, устало садясь в постели.

– Бэла очень рано уехала, еще солнце не встало. Я услышала шум колес на улице и проснулась. Когда выглянула в окно, увидела, что коляска отъезжает. Она ведь к нему отправилась?

– Наверняка. А сколько времени прошло с тех пор?

– Часа три.

– Не волнуйся, соберись пока и одень Лию, поедем в особняк Зора вместе.

Бэла беспрепятственно отворила громко заскрипевшую калитку и вошла на территорию поместья. Первое, что поразило ее, – это царившее здесь запустение. Ведь уже несколько недель как Зор вернулся, и не в его правилах терпеть беспорядок.

Идя по заросшим тропинкам некогда ухоженного сада, Бэла с тоской всматривалась в окружающий пейзаж. Точно Зор и не жил здесь вовсе или не видел смысла приводить владения в порядок, а может, просто не имел желания. Ведь прежде ему никогда не было настолько все равно, чтобы запустить дела в поместье.

Подъездная дорога поросла травой, вокруг не раздавались голоса слуг, а на стук в дверь и вовсе никто не откликнулся. Бэла оглядела мраморное крыльцо с потрескавшимися местами ступеньками и снова постучала. За дверью гулкое эхо разносило по огромному холлу стук дверного молотка, но дворецкий не выбежал на зов и не отворил дверь. Целительница потянула за медное кольцо и с трудом приоткрыла тяжеленную створку.

«Неужели он теперь живет в поместье совсем один?» – спросила она себя, входя в полутемный холл, лучи утреннего солнца едва пробивались сквозь мутные стекла. На сердце стало еще тяжелей, потому что в этом доме веяло тоской и одиночеством. Как он вообще возвращается сюда каждый день и притом держит себя на людях с таким достоинством?

Ступая по не покрытым коврами плитам пола, Бэла отчетливо слышала звук собственных шагов. Она хорошо помнила, где находилась хозяйская спальня, и направилась прямо наверх, полагая, что в столь ранний час Зор еще, возможно, спит. В центр ему следовало прибыть намного позже.

Остановившись у закрытой двери, Бэла перевела дыхание и, набравшись храбрости, постучала. Какое-то время ей казалось, что и здесь никто не откроет, что Зор попросту переехал жить в другое место, но раздавшийся по ту сторону легкий шум уверил в обратном.