— Ты чего пришел, вроде не твоя очередь… — спросил Андрей.

— Шеф попросил, — соврал Петров.

— Темнишь, брат, — заметил недружелюбно охранник.

— Темню, старина, — ответил Петров. — Зачем я ему с Жанной моей понадобился, ума не приложу. Я не хотел идти, а Жанна: "Непременно приходи, дело есть". Вот я и причалил, слегка поддатый. Смотри, какая гроза надвигается. Да, ливень настоящий сейчас разразится.

Действительно, грянул гром и полило как из ведра. Петров с Андреем еле успели вбежать в сторожку. Перекурили.

— Ну ладно, сбегаю, чего там у них…

— Сбегай, сбегай, раз звали, — снова как-то недружелюбно сказал Андрей, и Петров, перепрыгивая через лужи, вбежал в особняк. Он нажал на кнопку потайного замка, и дверь приоткрылась. Не включая свет, тихо пробрался на второй этаж и услышал голоса.

Все это я по крупицам восстанавливал сейчас в памяти по моим личным впечатлениям, вынесенных из разговоров с Андреем, Солиным и Жанной.

— Я сразу почуял что-то недоброе, — рассказывал Андрей, — и потому пошел следом за Петровым. Так же незаметно приоткрыл входную дверь и поднялся на второй этаж. Мне были слышны голоса, но разобрать, о чем говорил Долинин и что ему отвечала Жанна, я не мог, а потом я не за ними следил, а за Петровым, который стоял у дверей и, как мне показалось, ждал, когда они закончат разговаривать. На всякий случай я вытащил пистолет. Не успел я это сделать, как грянул выстрел, и я увидел, как стал падать, цепляясь руками за подоконник, Долинин. Второй выстрел Петров сделать не успел, я только слышал, как он крикнул: "И тебя, суку!", и тут я уложил его из своего "Вальтера".

Жанна эту же историю излагала мне в иной интерпретации. Они вдвоем, дескать, рассматривали счета на только что прибывшую мебель из Франции, и Долинин как бы между делом сказал:

— А к Ксавье я тебя не ревную. Скажи почему?

— Да потому, что он заставил пол-Франции на тебя работать.

— Не поэтому.

— А почему же?

— А потому что он человек моего уровня. Другое дело — Петров. Я его просто на дух не выношу. Выгоню. На руку нечист.

— С чего это ты взял?

— Душа чует. Я его из дерьма вытащил и туда же снова воткну.

"Не будь таким злым", — сказала я ему, и в это время грянул выстрел. Я обернулась и увидела Петрова с пистолетом, направленным на меня. Но в это время раздался второй выстрел, это стрелял Андрей, он убил Петрова. Вот и вся история.

Мне потом уже Жанна рассказывала, как она нашла кулон.

— Мне суждено спасать своих мужей, — улыбнулась она мне. — И ты не думай ничего такого, но моя душа все время болела, когда я вспоминала о том, что ты ни за что ни про что томишься в тюрьме. А я после всех этих допросов, связанных со смертью Долинина и Петрова, решила начать новую жизнь. И первым делом занялась небольшим таким косметическим ремонтом своей квартиры. Решила выкинуть все, что так или иначе мне напоминало о Петрове…

— Все, что напоминало обо мне, ты уже давно выкинула, — успел вставить я.

— Не все. Твои пейзажи всегда будут висеть у меня на самом видном месте. Так вот, набрала я целых два ящика петровского шмотья: рубашки, штаны, куртки, свитера, обувь и потащила к мусорке. Не все вещи были старыми, и я решила кое-что развесить, пусть, думаю, бомжи подберут, видела иной раз, как они вытряхивали из мусорных ящиков разное барахло. И вот когда я взялась за обувку, то из одного ботинка выпал сверток. Я развернула и ахнула: в нем лежал кулон. Недолго думая, я снова все петровские шмотки сгребла, сложила в ящик и занесла в дом. В комнате я пересмотрела все вещи, но ничего больше не нашла.

Тогда я решила действовать. Кое-какие навыки я уже приобрела, общаясь с Петровым. Кстати, я и с Костей Рубцовым твоим познакомилась, он приходил к нам, милый юноша, ничего не скажу. Он оставил мне свой телефон, и я позвонила ему. Я не хотела сама идти в прокуратуру. Мне Петров говорил, что милиция вся сплошь коррумпирована, и я сразу сказала, что в милицию мы не пойдем. В прокуратуре нас свели с Солиным, я знала, что это главный противник Петрова, поэтому я дала ему отвод и попросила, чтобы меня связали с его начальником, Дегтяревым. Через два часа я передала Дегтяреву ботинки с кулоном, точнее, они сами изъяли у меня обувь с этим столь драгоценным украшением. Ты не представляешь, какое облегчение я испытала, когда рассталась с данным предметом роскоши, столько зла причинял этот чудовищный кулон всем…

— Ты в это веришь?

— Абсолютно. Тут другого мнения не может быть. Так вот, следующим нашим шагом с Костей было ходатайство о твоем освобождении. Надо отдать должное Солину. Он принял самое активное участие в том, чтобы тебя немедленно выпустили на свободу, что они и сделали.

— Ты считаешь эта история закончилась?

— Так мне Солин сказал. Найдены и определены виновники убийства двух старушек. Установлено точно, что Петров был подкуплен Долининым и фактически, используя свое служебное положение, работал на него.

— В голове не укладывается. Он такое хорошее впечатление производил.

— Видишь ли, сейчас очень многие хорошие люди становятся дурными, потому что убеждены в том, что наступило время активной наживы, что все можно хапать по-черному. Вот и пошел гулять по стране беспредел. Все грабят. На всех уровнях. Все торопятся обогатиться, дескать, потом разберемся…

— Ты ведь тоже могла бы оставить кулон себе. Уехала бы за границу. Была бы богатой женщиной.

— Я верю в пушкинские заклинания: "Да жалок тот, в ком совесть не чиста…"

— Ты считаешь, что твоя совесть чиста?

— Нет, так я не считаю. Но брать еще один кровавый грех на душу не желаю. Хочу спокойно жить.

— А в салоне ты больше не служишь?

— Почему же? Пришел новый начальник. По-моему, интеллигентный человек. Может быть, и сработаемся…

Говорят, похороны нередко объединяют людей больше, чем какие угодно мероприятия. О покойниках не говорят плохо. Вспоминают только хорошее. На похоронах Долинина с яркой речью выступил Касторский:

— Мы потеряли в лице Дениса Васильевича Долинина не просто замечательного человека и мудрого бизнесмена, мы потеряли одного из тех представителей нашей славной России, которые в настоящее время создают новое демократическое государство. Он отличался широким взглядом на мир, стремился перестроить этот мир по законам красоты, любви и свободы. Большую часть своих сбережений вкладывал в развитие района, города, культуры в целом. Он был истинным патриотом отечества. Я видел его на аукционах "Сотби" и "Кристи", где часто выставлялись на продажу шедевры русской живописи. Он рисковал многим, но скупал русскую классическую живопись, считая, что творения таких художников, как Левицкий и Боровиковский, Репин и Крамской, Серов и Мясоедов, должны быть в России, а не за рубежом. Вы даже не представляете, сколько сил он потратил на создание своей галереи — это гордость нашей страны. Его коллекция не уступает лучшим собраниям многих музеев как наших, так и зарубежных. Денис Васильевич немало энергии затратил на возрождение лучших традиций нашего отечества в области изобразительного искусства. Он выявлял молодых художников, помогал начинающим, на его средства учились многие юноши и девушки нашей родины. Скажите, кто еще в стране может похвастаться таким энергическим вхождением в мир большой культуры?!