Ночью хлынул ливень, загремел гром, и на море началось сильное волнение. Персы перепугались не на шутку, поскольку опасались, что вновь разразится буря. Ливень хлестал со страшной силой, волны из пролива несли на стоянку персидского флота к Афетам остатки разбитых судов и сотни мертвых тел. Моряки веслами отталкивали обломки и трупы от бортов. Для Ахемена это была еще одна тревожная ночь: царскому брату казалось, что все беды готовы обрушиться на его корабли. Сначала злосчастный ураган, нанесший существенный урон флоту, потом неудачное сражение с греками, а теперь новая напасть! Если ветер усилится, то новой катастрофы не избежать. Однако в этот раз для персов в Афетах все обошлось, и, когда засияло солнце, Ахемен на радостях вознес молитву Ахура Мазде.

Зато для кораблей, посланных в обход Эвбеи, все закончилось трагически. Если главные силы персидского флота могли укрыться от непогоды в Пагасийском заливе, то 200 судов, оказавшихся в открытом море, попали под удар разгулявшейся стихии. Когда персидские корабли стали огибать южную оконечность Эвбеи, то они оказались во власти налетевшего урагана. Сплошная стена дождя мешала командирам сориентироваться в ситуации, а мощнейшие порывы ветра выбрасывали корабли на прибрежные скалы. Все закончилось полной катастрофой – отряд, спешивший отрезать пути отступления греческого флота, перестал существовать.

Неожиданно изменилась ситуация и у мыса Артемисий, где к эллинам прибыло серьезное подкрепление – 53 триеры из Афин. Эти корабли долго снаряжались, но как только были готовы к плаванию, сразу же выступили в поход. Таким образом, количество афинских триер у Артемисия увеличилось до 180, это было больше, чем у всех остальных союзников, вместе взятых. Когда же эллины узнали о том, что большой отряд персидских кораблей погиб во время бури, их боевой дух значительно укрепился, и они решили вновь напасть на врага. Атака произошла, как и накануне, под вечер. Союзники атаковали киликийскую эскадру и до наступления темноты полностью ее уничтожили. После чего под покровом ночи эллины отступили на исходные позиции.

События последних дней переполнили чашу терпения Ахемена. Командующий персидским флотом отдавал себе отчет в том, что царственный брат строго спросит за все неудачи на море и что головы полетят, невзирая на должности и родственные связи. Ахемен срочно собрал военный совет, где поставил вопрос о том, как переломить ситуацию в свою пользу. Флотоводец знал, что в битве за Фермопилы армия Ксеркса несет большие потери, а ее успехи выглядят более чем сомнительными. Поэтому Ахемен хотел продемонстрировать некоторые достижения на море. Но не получалось. Персидские командиры никак не могли взять в толк, почему, обладая колоссальным перевесом в боевых кораблях, они не в состоянии одолеть небольшой греческий флот. За два дня боев было потеряно множество судов, а успех так и не был достигнут. Понятно, что в узком проливе невозможно развернуть все корабли одновременно, но кто мешает персам сражаться посменно, постоянно атакуя противника небольшими силами? Вывод, к которому пришел Ахемен, был закономерен – только трусость и недостаток храбрости мешают царским морякам добиться успеха в противостоянии с греками на море. Поэтому командующий флотом обратился к своим подчиненным с соответствующим напутствием, подобрав для этого нужные слова. Решение, которое приняли участники совещания, было закономерным – на следующий день атаковать врага и любой ценой добиться победы.

В отличие от эллинов, персы не стали ждать наступления вечера, а вышли в море после полудня и стали строить корабли в боевой порядок. Ахемен хотел нанести удар первым и заставить неприятеля вести бой под диктовку персидских военачальников. Но как только эллины увидели выдвижение противника, они быстро пошли ему навстречу и вступили в бой. Начался третий день битвы при Артемисии.

Ахемен решил использовать численное преимущество, развернул корабли дугой и приказал охватывать фланги неприятеля. Но беда подкралась к персам с другой стороны. Помня напутствие Ахемена, командиры судов храбро пошли на сближение с греками, но при этом полностью нарушили боевой порядок. Царские корабли вновь начали сталкиваться в узком проливе, мешать друг другу и цепляться веслами. Эллины воспользовались этой неразберихой и мощно атаковали врага. Греческие триеры с разгона врезались в ряды персидских кораблей и нанесли им серьезные повреждения.

Сражение было долгим и упорным. Царские воины и моряки бились доблестно, поскольку считали для себя позором в третий раз подряд уступить эллинам на море. Особенно отличились египтяне, воевавшие не только храбро, но и умело. Им удалось захватить в бою пять греческих кораблей со всеми членами экипажа и находившимися на борту воинами. Но это был частный успех, мало повлиявший на общий ход битвы.

Сражение растянулось от северной оконечности Эвбеи до материка, сотни кораблей сошлись на этом узком пространстве. Волны раскачивали высокие персидские суда, делая их уязвимыми для таранов греческих триер, а триерархи и кормчие демонстрировали высочайший профессионализм. Особенно в этот день прославились афиняне, среди которых отличился командир триеры Клиний. Битва вновь не выявила победителя, и противники разошлись в разные стороны. Персы вернулись к Афетам, а эллины ушли на свою стоянку. При этом греки успели поднять из воды мертвые тела павших соотечественников.

После сражения Эврибиад устроил совещание. Настроение у присутствующих было не столь радужное, как накануне, поскольку потери были серьезные, а половина афинских кораблей получила повреждения. Вновь зазвучали голоса с требованием оставить позицию у Артемисия и увести флот к югу. На это Фемистокл заявил, что знает, как привлечь на сторону союзников малоазийских греков, воюющих на стороне Ксеркса. А если ионийцы, эолийцы и карийцы перейдут на сторону Эллинского союза, то персидский флот окажется настолько ослабленным, что его будет несложно одолеть в открытом бою. Далее Фемистокл добавил, что если его план не удастся, то он сам скажет, когда флоту лучше уплыть от Артемисия. Пока же он обратил внимание стратегов на то, что жители Эвбеи сгоняют свой скот на северную оконечность острова, и порекомендовал забивать его столько, сколько необходимо для пропитания корабельных команд. Ведь если придется уходить от Артемисия, то лучше ничего не оставлять персам. Эта инициатива очень понравилась греческим военачальникам, и они отправили воинов резать скот. Вопрос об отступлении греческого флота на юг повис в воздухе и оставался нерешенным, когда из Фермопил прибыл на триаконтере афинянин Аброних и рассказал о гибели Леонида и прорыве персов через ущелье.

Это в корне меняло всю стратегическую ситуацию; оставаться на старых