герцог сидящему рядом с ним барону, — что пишет мне монсеньор. Он обязуется выехать в марте и отправиться в Рим, чтобы силой оружия уничтожить Папу Бонифация и кардиналов. Слава Богу и всем святым, он ничего подобного не сделает. Вскоре у него будут другие проблемы…".

Герцог не ошибся. Вскоре у Карла VI появились другие проблемы, требующие немедленного решения. Даже не упоминая о той роли, которую он играл в отношениях между Францией и Англией, герцог Бретонский на протяжении всего 1391 года старался держать французское правительство в напряжении. В ответ на миссию, направленную мармузетами, он отправил своих послов к Карлу VI. Их послание было таково: герцог просил своего кузена Карла предоставить ему отсрочку по суду Парламента. Парижские законоведы имели наглость вызвать его в Парламент как обычного подданного короля. В то же время он просил короля Франции подтвердить права и свободы, которыми герцог и бретонцы пользовались с тех пор, как Бретань стала Бретанью, то есть с сотворения мира или около того.

В Париже считали, что ситуацию может разрешить "встреча на высшем уровне". Герцогу Бретонскому сообщили, что король вскоре пригласит его предстать перед ним, но уже не в Париже, а в Туре, почти у самых границ герцогства. На эту встречу в Туре Карл собрал всех принцев крови. Людовик Туреньский и Людовик Бурбонский сопровождали его, как всегда, начиная с Дня Всех Святых 1388 года, но король также вызвал своего дядю Иоанна Беррийского и послал в сентябре в Дижон своего брата, чтобы тот привез и герцога Бургундского. Возможно, Карл хотел придать встрече с бретонцем более торжественный характер. Но, скорее всего, предвиделись трудности, которые могли разрешить только принцы высокого статуса, старшего возраста и большего опыта. Герцог Бретонский, несомненно, не скрывал, что не намерен обсуждать дела с королем Франции при посредничестве простых чиновников. Не присылайте к нему больше ни секретарей короля, ни епископов, даже если они бретонцы, ни тем более советников Парламента. Он бросит их в башню.

Именно об этом говорят последующие события. Карл покинул Париж 17 октября. В Тур он прибыл 10 ноября. Иоанн Бретонский сообщил ему, что простого королевского придворного недостаточно, чтобы пригласить его предстать перед королем. 26 ноября Карл отправил из Тура к герцогу Бретонскому, своего дядю Иоанна Беррийского. Филипп Бургундский еще не прибыл. 15 декабря Иоанн Беррийский вернулся в Тур, чтобы собрать эскорт для герцога Бретонского. Наконец в Тур прибыл сам герцог. Он должным образом поприветствовал короля, но согласился обсуждать спорные вопросы только с герцогами Беррийским и Бургундским, отказавшись от собеседников более низкого ранга.

Наконец, 26 января 1392 года на торжественной встрече было скреплено соглашение, достигнутое между королем и герцогом. Иоанн Бретонский вновь заключил мир с Клиссоном и семьей Пентьевров. Был заключен брак между старшим сыном герцога Бретонского и Жанной Французской, младшей дочерью Карла VI, хотя невесте исполнился только год. Однако, как это нередко случалось в ту эпоху, брак состоялся спустя несколько лет и Жанна Французская умерла герцогиней Бретани.

Что касается существа проблемы, то здесь ничего так и не было решено. Переговоры, в той мере, в какой они прояснили детали, только обострили конфликт между монархией и герцогством. Герцог Бретонский отвергал все аспекты королевского суверенитета в том виде, в каком он определялся политическими событиями конца XV века. Будучи герцогом в своем герцогстве, он осуществлял свои суверенные права и, несмотря на всех королей мира, чеканил собственную монету. Как сюзерен, он требовал оммаж от всех своих вассалов вопреки всем, включая короля Франции. И, наконец, что самое серьезное, он отказывался признавать суверенное королевское правосудие и не признавал апелляции в Парижский Парламент.

Когда в первых числах февраля 1392 года Карл VI вернулся в Париж, время мармузетов еще не истекло. Но их правительство уже потерпело крах из-за ряда дипломатических провалов: ни мира с Англией, ни урегулирования церковного раскола, ни крестового похода против турок. За исключением герцога Бурбонского, который мало что мог сделать, все принцы стали действовать в пользу своих интересов. Возвышенные амбиции этих идеалистов мармузетов разбились о суровую реальность.

Но историю делают не только Папы и короли, турки и англичане. Успех мармузетов заключался в том, что они расставили по местам людей, которые знали, как сделать государственную власть сносной. Этот результат их деятельности, даже если он не нашел отражения на страницах хроник, продержался дольше самих мармузетов, дольше Карла VI и даже дольше французской монархии.

Для последней престолонаследие было обеспечено сыном, которого королева Изабелла родила 6 февраля 1392 года. Карл, в свою очередь, в те годы, когда он был еще молод и рассудителен, сумел завоевать сердца своих подданных и установить тесную связь между народом и монархией. Это тоже было важно для будущего страны.

Часть третья.

Безумие короля

Глава XVI.

Дело Пьера де Краона (лето 1392 года)

Попытка политического убийства

В ночь на 13 июня 1392 года по улице Сен-Поль проезжал небольшая группа всадников. После бурного дня, проведенного в радостном праздновании Дня Святых Даров и возвращения лета, на Париж опустились тишина и мрак. Впереди шли два камердинера с факелами. В центре группы один господин беседовал с оруженосцем. Это был коннетабль Оливье де Клиссон.

Когда группа свернула за угол улицы Сент-Катрин, на нее набросились всадники, сбили с ног факелоносцев и нанесли коннетаблю несколько ранений. От сильного удара он упал с лошади и ударился головой о полуоткрытую дверь булочной. Нападавшие скрылись в темноте улиц. Набежали люди. Перед окровавленным телом при свете исходящем из хлебной печи раздались причитания. Кто-то побежал в Отель Сен-Поль. Королю, который уже находился в спальне, сообщили: "Ваш коннетабль, сир Оливье де Клиссон, убит". "Подайте факелы, — закричал король, — Я хочу пойти посмотреть на него". Факелы были зажжены. Карл надел плащ и туфли. Не дожидаясь своей свиты, с двумя камергерами и несколькими камердинерами, король побежал к булочной. Факелы осветили Клиссона, окровавленного, израненного, но живого:

— Коннетабль, как вы себя чувствуете?

— Дорогой сир, я ранен.

— Кто же напал на вас?

— Сир, Пьер де Краон и его сообщники, вероломно и без предупреждения.

Так Фруассар рассказывает о начале дела Пьера де Краона.

На следующий день эта новость облетела улицы Парижа и стала распространяться по Франции. Через несколько дней она достигла Авиньона. Появились подробности, комментарии, предположения и слухи…

"Парижский прево преследовал убийцу и его сообщников. Это не убийство. Клиссон не мертв. У него рана на голове, это правда, и три раны на ягодицах. В течение двух недель, если повезет, он выздоровеет. Хорошо, но дело серьезное, ведь Клиссон — коннетабль Франции. Он ехал прямо из королевского дворца, где вчера состоялось празднование Дня Святых Даров. Там были поединки и пир. Король любит Клиссона и воспринял нападение на него близко к сердцу. А кто такой этот Краон? Бретонский дворянин, кузен герцога Бретонского. Его дом находится неподалеку, на улице Сен-Жан, в сторону старой улицы дю Тампль и улицы Веррери. В течение некоторого времени там происходили странные вещи. Двери были заперты, никто не