которым пришлось нести двойное бремя за проблемы Церкви и государства. Ла Ривьер, Монтегю, Ле Мерсье и Клиссон имели друзей повсюду, в парижском муниципалитете и авиньонской курии. Для них все складывалось удачно. Разве не они недавно получили разрешение на второй брак для одного из своих протеже, адвоката из парижского Шатле, хотя он был дьяконом и каноническое право позволяло ему заключить только один брак? Все они разбогатели. Они скопили большие деньги, дорогие книги и драгоценности, которые легко было продать. Где все это находится? Да, в Авиньоне. Арно де Корби, неутомимый искатель прибыльных должностей и льгот, получивший из Авиньона дюжину пребенд, управляющий Парламентом с помощью группы преданных советников, больше не имеет ни родственников, ни крестников, ни племянниц, которых нужно пристроить. И разве не кардинал Амьенский, этот дьявольский Жан де Ла Гранж, который пугал Карла в детстве и который так ловко посоветовал Карлу V повысить налоги, был виновником Великого церковного раскола?

Независимо от того, шла ли речь о королевстве или о христианском мире, в адрес объединенной команды действовавшей в Париже и Авиньоне звучала одна и та же критика: на них возлагали ответственность за папские налоги, разорившие французское духовенство, и за неизбежный налог со стороны государства. Осуждалась узко партийность и сеть союзов и родственных связей, которыми эта команда прикрывала управление Церковью и государством. Эти люди заслоняют короля от народа и не дают услышать его жалобы. Недавно они прогнали доброго отшельника, пришедшего издалека, чтобы поговорить с королем о расколе. Король "очень хочет слушать" о воссоединении Церкви. Он охотно прислушался бы к совету мудрых, но его советники против этого. Вот если бы это зависело от короля…

Карл получал точные сведения о Папе и положении дел в Италии, которые мармузеты и не пытались отфильтровывать. Королева Изабелла была родом из страны, лояльной Папе находившемуся в Риме. Семь лет брака и жизни при французском дворе, рождение пятерых детей не заставили молодую королеву потерять свою германскую идентичность, даже если она пожертвовала своими простыми баварскими платьями ради изысканной парижской моды. Хотя она и стала Изабеллой, поскольку ее имя Елизавета было таким образом офранцужено, она осталась принцессой Баварской. При ней были несколько баварских дам и фрейлин, в том числе ее подруга Екатерина Аллеманская. Изабелла оставила при себе няню, которая приехала с ней из Мюнхена. При дворе королевы говорили по-немецки. Из Германии приходили новости и письма, приезжали визитеры.

Изабелла не забыла ни о своей семье, древней династии Виттельсбахов, ни о Висконти, от которых она происходит по матери и которые разделились на две враждующие ветви после того, как Джан Галеаццо предал смерти своего дядю Бернабо, деда Изабеллы. Джан Галеаццо, граф Вертю, стал сеньором Милана. Он угрожал Генуи и нападал на Флоренцию. Он был близок к французскому двору, а его дочь Валентина стала женой герцога Орлеанского. Он ловко лавировал между римским Папой, которого поддерживали флорентийцы, и авиньонским Папой, которого поддерживали французы. Из Мюнхена, где они нашли убежище, потомки Бернабо Висконти, как и Виттельсбахи, громко заявляли о своей верности Папе в Риме.

Изабелла тоже не осталась в стороне от этой борьбы. Присутствие Виттельсбахов в Париже — даже в лице молодой женщины — было важно для международной дипломатии. Иначе зачем бы в 1389 году флорентийская сеньория отправила в Париж посла, поручив ему добиться аудиенции у королевы? Зачем бы Папе Бонифацию IX использовать герцога Баварского в качестве посредника, когда он захотел возобновить связи с французским двором? Герцог Стефан прибыл в Рим для совершения паломничества во время юбилейного 1390 года и получил задание встретиться с королем Карлом, своим зятем, которого он никогда не видел.

Если Изабелла пыталась сблизить Карла с римским Папой, то его дядя Филипп Бургундский старался отдалил его от авиньонского Папы. Герцогу был нужен мир с англичанами, покорность городов Фландрии и союз с Империей.

Можно ли сказать, что Карл разрывался между командой мармузетов, безоговорочных сторонников Климента VII, и группой принцев, пытавшихся любыми средствами восстановить единство Церкви? Нет, потому что у Климента VII были горячие сторонники и среди принцев. Герцог Беррийский, связанный с семьей Булонь-Женевских, был втянут в сеть союзов с кардиналами климентистами. Будучи вовлеченным в дела Юга, он имел возможность при посредничестве авиньонского Папы получить пребенды для прелатов из своих владений. Если бы речь шла только о дяде из Берри, Карл VI не принял бы все так близко к сердцу, но был еще Людовик, с которым Карл делился всем и который в церковном вопросе, начинал от него отдаляться. Реально или нет, но Людовик верил, что в Италии у него есть будущее, и Климент VII ловко подпитывал его надежды или иллюзии, пытаясь объединить миланских Висконти и неаполитанских анжуйцев против Флоренции.

Пьер де Краон был вовлечен в итальянские дела уже давно. Кузен герцога Бретонского и, как утверждалось, родственник короля Франции, он раньше находился на службе у Людовика Анжуйского, брата Карла V. По долгу службы он побывал в Италии, в Милане и Венеции. Там он особой славы не снискал. Зато был обвинен в растрате 90.000 дукатов, которые сеньор Милана попросил его привезти Людовику Анжуйскому, попавшему в 1383 году в затруднительное положение. Следует ли на основании этих обвинений говорить, что он был "безумцем", "потерявшим репутацию", как это делают некоторые историки? В этом нет уверенности. Однако несомненно, что он был вхож к Джан Галеаццо Висконти. Несомненно, что именно по протекции Джан Галеаццо Краон поступил на службу к Людовику Туреньскому, когда к власти пришли мармузеты. В июле 1389 года он был одним из четырех рыцарей, посланных Людовиком встретить свою невесту, когда Валентина прибыла во Францию. Затем Краон сопровождал Карла VI и его брата в Лангедок и присутствовал при встрече короля и  Климента VII в Авиньоне. Был ли он осведомлен о проекте великой итальянской экспедиции? Несомненно, поскольку в апреле 1390 года король поручил ему миссию к Клименту VII, а затем к Джан Галеаццо Висконти.

По возвращении из Италии, он был послан к герцогу Беррийскому, мнение которого о своих планах король хотел знать. Затем, летом 1391 года, Краон был внезапно изгнан от двора. Фруассар считал, что в этом была замешена женщина, а парижане — колдовство. Но скорее всего это произошло из-за итальянских дел. Опала Краона случилась сразу после поездки брата короля в Италию. Что говорили в Павии о придворном принца, и что было правдой, а что было клеветой? Мы не знаем. Но мы знаем, что Краон нашел убежище и теплый прием при дворе герцога Бретонского и, несомненно, находился там, когда герцоги Беррийский и Бургундский трудились над заключением мира между Карлом VI и Иоанном IV… Вспомните как Иоанн IV съязвил, на желание Карла положить конец Великому церковному расколу: "Вскоре у него будут другие проблемы!"

Тупик в переговорах с Англией

Герцог Бретонский не ошибался, если считал, что конференция, которая вскоре должна была собрать французов и англичан в Амьене, принесет королю другие заботы и новые разочарования. Карл