Голос Натали засох в горле. «Думай».

– Нет, не думай. Я в твоей голове, помнишь? – Зои стянула капюшон с головы. – Я провела последнюю пару дней в голове месье Ганьона – ты ему очень нравишься, кстати, – и как же это оказалось полезно. Это, а еще то, что нищие – невидимки для большинства людей. Иначе я не узнала бы о плане Кристофа.

– Ты блефуешь.

– Нет, – сказала Зои, положив руку на сердце. – Инвалида еще не похоронили. Тело пока в холодильнике. Кристоф выложил его на плиту в витрине, чтобы устроить тебе частный просмотр сегодня утром, чтобы посмотреть, будет ли у тебя одно из твоих видений. Не знаю, что именно ты видишь, но не могу позволить, чтобы ты узнала что-либо обо мне.

Натали нахмурила лоб. «Я тебя ненавижу».

– Ну, ты мне тоже не особо нравишься. Полезный дар, не правда ли? Думаю, я могла бы воспроизвести его в лаборатории, – она показала на голову Натали. – И планирую оставаться там несколько дней, перед тем как убью тебя. Мне нужна информация для экспериментов с кровью, которые необходимо провести над редким видом Природного Озаренного.

– Натали, – голос Симоны послышался за ее спиной. Она повернулась и увидела ее и Луи на входе в узкий переулок, всего лишь силуэты в тусклом свете.

– Один шаг в ее сторону, – прошипела Зои, – и я брошу это к ее ногам.

Натали кашлянула.

– Делай… делай то, что она скажет. Там кислота.

Луи убежал.

«Трус».

– Он и правда трус, – сказала Зои. – Как и большинство мужчин, стоит только посмотреть повнимательнее.

Натали снова повернулась к Зои.

– Ты могла меня убить и в соборе.

– И собирать там твою кровь? – Она помотала головой. – Нет, то было просто предупреждением. Меня расстроила история с квартирой – съезжать было неудобно. Но ты мне рассказала, куда направишься. Ну, ты сказала вот той своей подруге.

Натали еще складывала в голове вопрос, когда Зои на него уже ответила.

– Сверхъестественный слух, – сказала она, потянув себя за мочку уха. – Дар Дамиена. Или, как ты его называешь, Темного художника.

– Вот, – Натали засучила рукав, оголив запястье, – возьми мою кровь прямо сейчас. Тебе… не нужно меня убивать.

Зои подняла пузырек.

– Мне нужно наполнить около тридцати таких сосудов для того, что хочу сделать.

– Стоп, – раздался другой голос сзади.

Страх пробежал по лицу Зои. Корабль попал в бурю.

Натали обернулась и увидела полицейского с поднятым пистолетом. Кристоф и Луи стояли за его спиной.

Вот почему Луи убежал: позвать на помощь.

– Не такой уж и трус, мадам Резня, – сказала Симона.

Зои бросилась к другому концу переулка, разбив по дороге пузырек. Они понеслись за ней, перепрыгивая через мусор и кучи одежды, быстро сокращая разрыв. Зои резко свернула вправо, в толпу. Натали прыгнула за ней и схватила за полу одежды, чтобы задержать ее. Полицейский добежал до них и взял Зои за плечо.

Мужчина с керосиновой лампой остановился рядом и посветил на них.

– Боже мой! Это Зои Клампер?

– Что такое? – сказал другой. – Зои Клампер?

– Расступитесь, – сказал Кристоф, поднимая руку. – Альбер, веревку.

Кристоф держал ее запястья за спиной, а Альбер вынимал наручники. Имя Зои Клампер разнеслось по толпе. Она вырывалась и пиналась, пока Альбер пытался ее связать. Толпа вокруг сгустилась, окружая их.

– Excusez-nous[29], – Кристоф повысил голос.

Альбер заговорил еще громче:

– Освободите место.

Но толпа все сжималась.

Натали обжигала паника, она беспокоилась, что люди помешают и каким-то образом Зои убежит, скроется от них в темноте, будет и дальше терзать ее и Париж, и…

– Убийца! – закричал кто-то.

Какой-то парень бросился на Зои, по бокам его – две женщины, и они сбили ее с ног. Еще несколько человек присоединились к драке и оттеснили Зои от Кристофа и полицейского.

Зои извивалась, как рыба. Свет газовых фонарей высвечивал немногое, но ее выражение лица Натали рассмотрела.

Чистый ужас.

«Хорошо».

Она сделала шаг ближе, чтобы рассмотреть еще лучше. Их взгляды встретились на мгновение, когда Зои позвала на помощь. Пощады? «Как она смеет?»

Натали бросилась, чтобы присоединиться к атаке, но ее дернули назад за обе руки.

– Нет, – сказала Симона, притягивая Натали к себе.

Луи ухватил ее покрепче.

– Ты вряд ли хочешь быть частью этого.

Кто-то из кучи людей потерял равновесие, упал к их ногам, подскочил и снова присоединился к беспорядку. Кристофу в подбородок ударил чей-то локоть, когда он пытался кого-то оттащить. Натали поморщилась.

Зои было не видно; так много людей окружило ее, что Натали только слышала ее крики.

– Моя работа изменит мир! Не убивайте… – толпа облепила ее, как голодные муравьи. Прохожие шли мимо, видели, что происходит, и присоединялись тоже.

Зои съежилась на земле, а вокруг бушевали насилие и ярость. Натали слышала искаженное, бесплодное повторение фразы «моя работа!», пока убийцу не заставили замолчать ударом по голове.

Толпа поглотила ее, наступая на нее. В нее плевали, ее шлепали, пинали, щипали, били, проклинали.

Когда подошло полицейское подкрепление и прервало драку, Зои Клампер была побита, окровавлена, неподвижна.

И мертва.

Натали смотрела на труп не отрываясь.

Она глядела на трупы и изучала мертвые тела все лето. У нее были видения и кошмары о них.

И все же в какое-то мгновение она не была уверена, что кучка плоти, конечностей и крови, бывшая Зои Клампер, являлась трупом. Когда тело перестает быть трупом?

Кристоф положил руку ей на спину и спросил, как она себя чувствует. Пораженная, она в ответ лишь пожала плечами. Как она себя чувствовала? Она не знала. И не узнает, пока не пройдет достаточно времени, чтобы ей перестали задавать этот вопрос.

– Я рада, что она мертва. Как… как ты нас нашел?

– По рыжей голове Луи, – он дотронулся до ранки на подбородке. – Я увидел, что в толпе что-то происходит, и двинулся в эту сторону. А потом увидел, как Луи ведет Альбера, и последовал за ними. Луи сказал мне, что ты там с ней, в переулке.

Он помотал головой, разбитый, будто это каким-то образом была его вина.

– Я была так близко, что видела тебя, когда она подошла ко мне. – Она чувствовала себя так, будто пересказывает странный сон. Неужели это и правда произошло? – Сначала я не поняла, что происходит, а потом настал этот ужасный момент прояснения. Все… все, о чем я могла думать, – это преследовать ее.