— Я отнесу ваше заявление, Варварочка. Я к юристам, и вкадры могу зайти по дороге.

— Спасибо.

— Не за что.

Как только за ней закрылась дверь, Варвара выхватила изнижнего ящика запасные колготки и проклятую коробку с тампонами и запихала всев сумку, где все еще лежали амбарная книга и журнал.

Только бы дотерпеть до дома. Только бы дотерпеть. До какогодома? У нее больше нет дома. Зарплату, наверное, не дадут. Или дадут? Может,узнать в бухгалтерии? А за отпуск? В прошлом году она так и не была в отпуске.На что она станет жить?! Где искать работу и когда она ее найдет?! Правда, былавизитка с угловатым мальчишеским почерком…

Нет. В бухгалтерию она не пойдет.

Ей казалось, что вся компания уже знает, что ее уволили,уволили с позором, потому что она «раздражает», и на ее место придет тупаяВладислава в «ейной» леопардовой юбочке и браслетах!

Теперь у нее заберут пропуск и больше не пустят сюда, иохранник на входе с любопытством посмотрит ей вслед, и она никогда, никогда несможет сюда войти, а здесь вся ее жизнь, и интересы, и знакомые, и ОльгаГромова — все, все останутся, а Варвару выгнали!..

Зонт. В шкафу лежит еще ее зонт.

Она встала, контролируя каждое движение, подошла и открылашкаф, наклонилась, достала зонт. Вернулась к столу, положила его рядом ссумкой.

Впорхнула Илария. Она была весела, как птичка.

— Ну что? Собрались?

— Да.

— Ну хорошо. Сделайте кофе и, когда придет Владислава,можете уходить. Вот как вам повезло. У нас еще дел!.. — И она встряхнула белымиволосами в знак того, что «у них» еще очень много дел. — А вы совершенносвободны!

На селекторе загорелся вызов «начальника секретариата», иИлария, трепеща ангельскими крылышками, влетела в свою комнату и нажала кнопку.

— Слушаю.

— Она еще здесь? — осведомился шеф мрачно. Илария былаисключительно деликатной дамой и поэтому прикрыла дверь в приемную, гдемыкалась уволенная Варвара.

Уволенная — как будто прокаженная! — сидела за столом. Столказался ей чужим. Впрочем, он уже не принадлежал ей. Он принадлежал Владиславе.Это был «ейный» стол.

— Варварочка, я же просила кофе, — проговорила у нее заспиной высунувшаяся из двери Илария. — Сделайте, пожалуйста. АльбертуАнатольевичу я сама отнесу, хорошо?

— Конечно.

Только бы дотерпеть до дома. Осталось всего ничего. Сейчасявится Владислава.

Владислава не явилась. Ни в пять, ни в полшестого.

— По магазинам шляется, заразочка такая, — прокомментироваласитуацию Илария и засмеялась, — вы не волнуйтесь, Варварочка, придет она! Я ейсейчас на мобильный позвоню.

«А вдруг не придет, — думала Варвара. — Вдруг она не придет,и я снова стану нужна? И меня оставят?!»

Городской телефон деликатно прочирикал, и Варвара посмотрелана него с ненавистью.

— Возьмите трубку! — крикнула из своей комнаты Илария. — Вычто? Не слышите?!

— Да, — сказала Варвара мертвым голосом. В трубке молчали, иона повторила привычное: — Приемная Крутова, добрый вечер.

— Ты заболела? — спросил из трубки Иван, и Варвара ееуронила.

Трубка загрохотала по полировке стола, и сердце загрохотало,и кровь загрохотала в ушах, и от этого грохота ей показалось, что она всепридумала. Не было в трубке никакого Ивана.

— Да!! — поймав скользкую трубку, выдохнула она. — Да!!

— Да — заболела? — уточнил Иван.

— Нет.

— Нет — не заболела?

— Где ты был? — прохрипела Варвара, понимая, что хрипетьнельзя. Нужно быть сдержанной, светской, в меру холодной, в меру загадочной,очень приличной, слегка отстраненной и незаинтересованной. — Где ты был, твоюмать?!

— На работе, — сказал он весело.

Он волновался, когда набирал ее номер, и все гадал, будет лиона рада. Пусть это глупо, но он все равно волновался, и ее хриплый голосмоментально разогнал все его страхи.

Все так, как и было. Он ничего не придумал.

Она есть. Ее хриплый голос есть. Ему нужно только до неедоехать. Еще минут двадцать.

Варвара перевела дух.

— Иван.

— Да.

— Это ты?

— Я.

— Ты нашелся?

— Я не терялся, душа моя.

И когда он сказал «душа моя» — насмешливо и нежно, — онапоняла, что все ее беды кончились. Раз и навсегда.

— Меня выгнали с работы, — сообщила она и распрямила плечи.Оказалось, что все это время она сидела, почти уткнувшись лицом в колени. —Только что.

— Почему? — удивился Иван.

— Потому что я раздражаю шефа.

— А-а. Я могу заехать за тобой, и мы сходим куда-нибудьпоесть. Ужина дома нет.

— Я вполне могу приготовить, — ответила Варвара немногодрожащим голосом, — попрошу без намеков.

— Ты умеешь готовить? — удивился он, и она услышала, как онусмехнулся. — Я думал, что вы, великие сыщицы, презираете быт и кухню, затоносите за поясом заряженный «кольт». Как в дерьмовом американском кино, котороевы все обожаете.

— Иван…

— Как в кино, говорю, — повторил он, и Варвара поняла, чтоон тоже почему-то волнуется. Так волнуется, что говорит ерунду.

— Иван!

— Я целый день скучал по тебе, душа моя, — вдруг сказал он,— просто как собака.

— Иван!!

— Я за тобой заеду. Минут через пятнадцать. Собирайся, а?Тем более тебя все равно уволили.

— Уволили, — подтвердила Варвара непослушными губами, — ямогу уходить в любой момент.

— Вот в любой и уйдешь. Давай. Пока.

— Я закажу тебе пропуск! — крикнула она. Он почему-тозасмеялся.

— Не надо.

Она осторожно вернула трубку на телефон и посмотрела нанего.

Пятнадцать минут. Он сказал — пятнадцать минут. Всегоничего. Теперь нужно только тихо и спокойно сидеть, и тогда она доживет до егоприхода. Тихо и спокойно.