И вправду затопил.

Почему-то Варваре казалось, что топить камин — это оченьтяжелая и грязная работа, требующая настоящих крестьянских усилий, но онподошел, присел на корточки, щелкнул зажигалкой, и веселое пламя побежало посухому дереву, стало потрескивать и подпрыгивать, и Варвара сказала басом:

— Ух ты! — потому что больше сказать было нечего. Оченьбыстро он приготовил еду — мясо и диковинные, громадные, совсем не весенниепомидоры с брынзой, — и Варвара поняла, что голодна, как стая бездомных кошек.Она даже головой встряхивала по-кошачьи, когда поедала свою порцию.

— Еще? — спросил, когда она доела. Варвара посмотрела на еготарелку. Она была почти полна.

— А ты почему не ешь?

— Я ем. Положить еще?

Варваре стало неловко.

Господи, первый раз в жизни у нее… романтический ужин, и онаест, как лесоруб после дня тяжелой работы!

— Ничего страшного, — сказал он весело, — что ты пугаешься?

— Я не пугаюсь, — пробормотала она, — я хочу с тобой…поговорить.

— Сейчас поговорим. Доедай, — и он положил ей еще кусокмяса. И этот кусок она тоже слопала.

Вот ужас-то. Самое главное, что и разговаривать ни о чем нехотелось, только бы сидеть возле него, слушать, как трещат дрова, и уговариватьсебя, что все это происходит на самом деле.

Чайник зашумел умиротворенным вечерним шумом. Варваре всегдаказалось, что чайник шумит по-разному. Утром — торопливо и бодро, вечером —сыто и умиротворенно.

— Я вполне могу слушать. Значит, ты все выяснила и не знаешьтолько, где деньги. Правильно я понял?

— Нет, — сказала Варвара, — не правильно. Я догадываюсь, ктоэто, но не знаю наверняка.

— Деньги украл Петька в компании с твоим шефом.

— Есть кто-то еще. Кто-то третий. Если он есть, то всесходится.

— Что сходится?

— Все. Мой шеф сам по себе ни на что не годен. То есть он негоден на роль бандита и мозгового центра. Ты не знаешь, он раньше был знаком с…Петром Борисовичем?

Иван пожал плечами.

— Если был, то Петр Борисович мог предложить ему некуюкомбинацию, очень выгодную. Шеф у нас мужчина видный, в обществе принят, заграницу катается, у него лишних денег никогда не бывает. Петр Борисович мог егоуверить, что комбинация не только выгодная, но и совершенно безопасная. От шефатребуется одно — открыть где-нибудь счет, желательно на чужое имя и желательнов иностранном банке. На Кипре, к примеру, или где там все счета открывают?…

— Неважно, — сказал Иван, — в Кот-д'Ивуаре.

— Ну да, — согласилась Варвара, — самому открывать этот счетему было не с руки. Это вообще трудно — открыть левый счет?

— Да не особенно, — подумав, сообщил Иван, — но пути надознать, конечно.

— Может, он боялся лишний раз светиться, раз уж он задумал…ограбление века, а может, этих самых путей не знал. Ну вот. А мой шеф как разво всяких таких делах, где не надо никаких усилий, но можно что-нибудь ловкоспереть, большой мастер. Он из компании, знаешь, какие деньги уводит!

— Большие? — осведомился Иван.

— Я не знаю, что значит большие деньги в твоем понимании, —быстро ответила Варвара, — по моим представлениям — большие. Не тысячу долларови не две.

Тут ей некстати вспомнились ее «купюры», и она оглянулась насвою сумку. Купюры оставались в ней. Испытывая жгучее желание проверить ихсохранность, она все же усидела на месте и продолжила:

— Допустим, шеф открыл счет, а Петр Борисович на этот счетперевел полмиллиона денег своего брата. Когда все состоялось, он пришел к шефу,чтобы решить, как они будут действовать дальше. Я считаю, что шеф не знал, чьиэто деньги, и не знал, что из этого выйдет такой… национальный скандал. Мнекажется, Петр Борисович подозревал, что как только шеф узнает, он немедленнострусит и выйдет из дела или сдаст его кому-нибудь, и поэтому спешил.

— И неожиданно умер у него в кабинете, — закончил за нееИван.

— Да, — подтвердила Варвара. — Я не знаю, от чего он умер.Шеф не мог его убить — кишка тонка. Наоборот, когда ему вдруг стало плохо, онкинулся его откачивать и окно открывать. Игнат Бражников, программист, видел,как шеф вскочил на подоконник и распахнул окно. Программисты как раз впротивоположном крыле сидят. Наши окна от них очень хорошо видны.

— И что дальше?

— Когда шеф понял, что Петр Борисович умер окончательно ибесповоротно, он решил разыграть спектакль. Как будто тот умер вовсе не у негона глазах. Он боялся, что если станут разбираться, докопаются до комбинации,найдут счет или что-то в этом роде. Он усадил его за компьютер и даже непосмотрел, что компьютер не был включен в розетку, сказал мне, что ушел кюристам, а сам пошел курить на лестницу, ждать, когда труп обнаружат.По-настоящему договариваться с юристами ему было некогда, да он и не думал, чтоя стану это проверять! И никто не станет проверять, Петр Борисович-то сам посебе помер, без посторонней помощи!

— А ты решила проверить.

— А я решила проверить. Лина мне сказала, что ни шеф, ниИлария в тот день в юридическую службу не приходили. Я так поняла, что он отиспуга даже не смог все как следует сделать, иначе он не стал бы мне врать, чтопошел к юристам! И вообще он ничего этого не смог бы — ни квартиру моюразгромить, ни Димке по голове стукнуть, ни меня… избить. Кроме того, он ещеТане на дверь бумажку пришпилил — верните деньги или будет хуже. Таня — это мояподруга.

— Я помню.

— Значит, он следил за нами, когда мы из моей квартирыуезжали в Танькину! И ключи у меня на работе пропали.

— У тебя украли ключи?!

— Ну да. У меня украли ключи и устроили погром в моейквартире. Я даже подумала, что это ты искал там деньги. Как тогда, в КарловыхВарах.

Иван холодно смотрел на нее.

— Но днем ключи еще были у меня! Илария, это помощница шефа,подняла их с пола и вернула мне! Если бы они хотели их украсть, они украли быименно тогда, а не стали возвращать!

— С чего ты взяла, что она подняла их с пола? Это она тебетак сказала? А может, она вытащила их у тебя из сумки, пошла в металлоремонт исделала дубликат. А потом вернула их тебе.

Варвара посмотрела на него остановившимися глазами.

— Нет, — забормотала она, — нет, не может быть. Шеф не могударить Димку по голове, он весь день просидел на работе. И вообще это совсемне его стиль! Вот на начальника анонимку написать в налоговую полицию он может,очень даже запросто, а по голове… нет, вряд ли! Точно есть кто-то третий, Иван.И я его боюсь.